Словно вызванная мыслью госпожи, служанка, бесшумно появившаяся за спиной Холли, доложила:
— Миледи, мастер Кэри приготовил лошадей.
Отложив зеркальце, Холли поднялась со стула, надевая мантию, отороченную горностаем.
Элспет ахнула. Она присутствовала при рождении Холли и нянчила нежного ангелоподобного младенца. Она держала пухлую ручку Холли в день ее трехлетия, когда путешествующий арабский принц просил чести взять ее в жены. Двенадцатилетний мальчик плакал и кричал, когда отец Холли ответил отказом, а девочка, презрительно тряхнув черными шелковистыми кудрями, удалилась в парк к прерванной игре.
Элспет видела красоту своей госпожи в разных обличьях, но никогда от вида Холли так не захватывало дух. И никогда она не выглядела столь хрупкой и ранимой.
Она казалась ледяной королевой. Это сравнение испугало Элспет. Лед твердый, но и непрочный: он уязвим перед теплом и рассыпается от удара.
— Элспет, не соблаговолишь ли понести мой шлейф? — спросила Холли, натягивая перчатки, опушенные горностаем. — Мне бы очень не хотелось испачкать его в этом склепе.
Она надменно расправила плечи. Элспет послушно засеменила следом. Холли не собиралась покидать Каер Гавенмор, трусливо поджав хвост. Что ж, сердце ее разбито, но гордость она сохранит нетронутой. Пусть красота ее явится прощальной пощечиной Остину и всей его вероломной родне, живой и давно умершей!
Главная зала и внутренний двор были заполнены зеваками. При виде Холли раздался единый восторженный вздох. Некоторые, подобно Винифриде, в открытую плакали. Другие не стеснялись показать свое злорадство. Возможно, с горечью подумала Холли, отныне их дражайшему господину больше не будут угрожать злые козни красивых женщин.
Кэри ждал во дворе, держа поводья беспокойно переступающих лошадей: пегого жеребца, невысокой гнедой кобылы и изящной серой лошади, подготовленной для Холли. Лицо оруженосца было, как никогда, мрачным. От Холли не укрылся осуждающий взгляд, брошенный Кэри в сторону холма.
Краем глаза она увидела Остина — фигуру, одетую в черное, у могилы матери. Само его присутствие было молчаливым подтверждением правоты его действий.
Презрительно взглянув в сторону мужа, Холли, опершись на руку Кэри, взобралась на серую лошадь и уселась в седле по-дамски, раскинув веером юбки на крупе благородного животного.
Элспет забралась на гнедую кобылу. Кэри, казалось, отчаянно хотелось что-то сказать на прощание, но Холли сидела с таким высокомерным видом, что оруженосец не посмел открыть рта.
Положив руки в перчатках на поводья, она объявила с самоуверенностью молодой королевы: