А после него никто не пожелал взять на себя труд проводить заседания общества.
Известно также, что князь живо интересовался музыкой, посещал все гастроли, держал музыкантов при своем дворе и даже основал в Варшаве музыкальную школу, самых способных выпускников которой посылал потом за свой счет в Италию для дальнейшего учения.
Наряду с интеллектуальными занятиями много времени у князя Станислава занимала военная служба. Молодой генерал-лейтенант командовал тремя уланскими полками и парадным полком пешей гвардии. Гвардейский полк был специальной воинской частью "с исключительным уровнем дисциплины и светской жизни". При полку существовала школа практической геометрии, в которой "учили рисовать карты на глаз либо с помощью приборов". В казармах пешей гвардии на улице Битной (на теперешнем Жолибоже) князь проводил по нескольку часов в день. Частично это объяснялось и тем, что поблизости от этих казарм находилась частная квартира барона Кокцеи, где иногда тоже проходили "философские обеды".
Вот и все сведения о князе Станиславе 1778 - 1784 годов как об интеллектуалисте и военном. А теперь два факта из его биографии, говорящие о том, что этот философ и генерал был одновременно и принцем крови, стоящим ближе всех к трону и явно на него поглядывающим.
Осенью 1777 года король всерьез взялся подводить базу под будущую королевскую династию. После двух неудачных попыток устроить свой брак он решил женить князя Станислава на принцессе из французской королевской семьи, а при случае добиться для племянника наследственного владения Курляндским герцогством в качестве заявки на польскую корону.
К сожалению, ни одно из этих желаний нельзя было осуществить без согласия "августейшей гарантки", так что король обратился через посланника Штакельберга к Екатерине, изложив ей свои планы и прося высказать мнение. Ответ пришел мгновенно. Императрица с холодной иронией благодарила короля за доверие, заметив при этом, что "герцог Курляндский еще не умер, так что разговор о его наследственных владениях преждевременен, а что касаемо Франции, то королю следует помнить, что все его несчастья именно оттуда и происходят".
После такого ответа говорить было не о чем. Униженный король велел своим представителям в Париже прервать переговоры относительно женитьбы. Мадемуазель де Бурбон-Конде пришлось отказаться от видов на польскую корону, а князь Станислав мог и дальше пребывать в холостяцком положении.
Другая династическая авантюра - на этот раз по инициативе самого князя - имела место три года спустя при довольно интересных обстоятельствах.