Прусская бомба взорвалась 19 ноября, в день именин самой воинственной деятельницы антирусского движения княгини Изабеллы Чарторыской. Луккезини, тщательно заботящийся о благосклонности своих сторонников, прислал княгине в подарок фарфоровую чашку с портретом прусского короля, а в ней свернутый в трубку дипломатический документ. Княгиня прочитала его под всеобщие радостные крики. Это была давно ожидаемая оппозицией берлинская нота по вопросу о гарантиях.
Прусский король уведомлял польский народ о том, что великодушно отказывается от своих прав гаранта, что не будет вмешиваться во внутренние дела Польши, что в случае покушения на ее свободу извне окажет ей военную помощь.
Содержание прусской ноты разошлось по городу молниеносно, вызывая повсюду безумную радость. Из-за дипломатических схваток между тремя державами, из-за самолюбивого соперничества магнатов проступает картина независимой Речи Посполитой, по которой тоскует весь народ. Никого не интересуют истинные мотивы прусского короля. Никто не думает о предстоящем возмездии со стороны Екатерины. Варшава в упоении повторяет двустишие:
Слух о счастье великом мчит от дома до дома.
Еретик, кто не верует слуху такому!
Победа оппозиции над королем полная. Отлив из королевской партии становится массовым. Самые подобострастные царедворцы в течение дня превращаются в самых рьяных борцов нового политического направления.
В сейме все смелее и сильнее нападают на "клику Понятовских". Больше всего достается королю. Больше всего ненавидят князя-примаса. Но в результате случайного стечения обстоятельств первой настоящей жертвой этой антикоролевской кампании становится "единственный порядочный человек из рода Понятовских" - князь Станислав.
Крушение князя-подскарбия началось с характерной сценки, столь микроскопической и мало заметной, что она в общем водовороте сеймовых страстей, несомненно, прошла бы незамеченной, если бы тут не был замешан один из Понятовских.
Сознательным вдохновителем и режиссером этого эпизода был известный "горлопан" Четырехлетнего сейма, известный владелец варшавских публичных домов возле моста, демагог и реакционер луковский кастелян Яцек Езерский.
Случилось так, что кастелян Езерский в запале одной из своих балаганных речей, которыми он срывал дешевые аплодисменты галерки, повернулся спиной к трону.
"Князь Станислав прервал его, чтобы сделать замечание и указать на неприличность поведения. Кастелян ответил, что замечаний этих не принимает, поелику князь не имеет права их делать и тем нарушает равноправие.