— Это отвратительно! — прошептала Мередит с широко раскрытыми, удивленными глазами.
— Вот что я пережил!
Он снова встал перед ней; голос слегка смягчился:
— И поскольку настал час исповеди, сейчас твоя очередь.
— Ты о чем? — выдохнула Мередит, не в силах поверить сказанному и все же наполовину убежденная в том, что он говорит правду…
— Вспомни, что было с тобой, когда я сказал, что между нами что-то существует!
— Между нами ничего нет!
— Ты не находишь странным, что никто из нас не вступил во второй брак за все это время?
— Нет.
— А когда там, на ферме, ты просила о перемирии, ничего не чувствовала ко мне?
— Нет, — повторила Мередит, солгав и прекрасно понимая это.
— Или в моем офисе, — неумолимо продолжал он сыпать вопросами, словно инквизитор, — когда я просил тебя о перемирии?
— Я ничего не испытывала ни тогда, ни сейчас… кроме… кроме дружеских чувств, — дрожащим голосом возразила она.
— И ты влюблена в Рейнолдса?
— Да!
— Тогда какого черта ты делала со мной в постели в прошлый уик-энд?
Мередит прерывисто вздохнула:
— Сама не знаю, как это… случилось. Мы, просто пытались утешить друг друга, вот и все. Это было… довольно приятно, но не больше!
— Не лги мне! Мы не могли насытиться друг другом, и ты не хуже меня это понимаешь!
Но Мередит упрямо, стоически продолжала молчать, и Мэтт надавил еще сильнее:
— И ты не испытывала абсолютно никакого желания снова стать моей?
— Совершенно никакого!
— И готова дать мне пять минут, чтобы доказать, как ты не права?
— Ни за что! — вскинулась Мередит.
— И ты искренне считаешь меня настолько наивным, — уже спокойнее продолжал он, — и неспособным понять, что в тот день ты хотела меня так же сильно, как я тебя?
— Уверена, что ты достаточно опытен, чтобы определить чувства женщины с точностью до каждого вздоха! — прошипела Мередит, слишком разъяренная, чтобы понять всю глубину своего признания. — Но, рискуя ранить твою проклятую самоуверенность, могу сказать, что я испытывала в тот день! Я всегда чувствую себя в постели с тобой наивной, неуклюжей и неповоротливой!
У Мэтта был такой вид, словно небеса разверзлись и грозят обрушиться.
— Что?!
— Ты слышал меня, — бросила Мередит, но ее радость при виде потрясенного лица Мэтта длилась недолго, поскольку, вместо того чтобы выйти из себя, Мэтт схватился за каминную доску и разразился смехом. Он хохотал, пока Мередит не разозлилась настолько, что попыталась уйти, и тогда Мэтт немедленно стал серьезным.
— Прости, — покаянно пробормотал он со странным нежным блеском в глазах. Подняв руку, он слегка коснулся гладкой щеки Мередит, удивленный и эгоистично обрадованный тем, что в ее жизни, очевидно, было не много мужчин, иначе она знала бы, что может простым прикосновением превратить его тело в пылающий костер.