Стоя на крыльце, Джулия помахала вслед удаляющейся машине и подождала, пока она окончательно не скроется из виду. Вернувшись в дом, она первым делом взяла письмо Зака и, поудобнее устроившись в кресле, снова и снова перечитывала дорогие строки.
«Я люблю тебя, Джулия. Господи, как же я люблю тебя. Я бы отдал весь остаток своей жизни за один лишь год, проведенный с тобой. Полгода. Три месяца. Месяц. Сколько угодно… До встречи с тобой я не понимал, почему люди обычный половой акт называют» занятиями любовью «. Теперь я это понимаю… Я больше не буду тебе писать… письма заставят нас обоих предаваться несбыточным мечтам, и если я как можно скорее не прекращу этим заниматься, то умру от желания быть рядом с тобой».
Вспоминая те обидные, насмешливые слова, которые Зак сказал ей на прощание там, в горах Колорадо, Джулия сравнивала их с искренними, полными боли и любви словами письма: «Я люблю тебя… Я любил тебя в Колорадо. Я люблю тебя здесь, где сейчас нахожусь. Я буду любить тебя всегда. Везде. Вечно».
Разительный контраст между ними заставил Джулию в очередной раз задумчиво покачать головой.
— Неудивительно, — вслух произнесла она, обращаясь к невидимому собеседнику, — что ты получал «Оскаров» за лучшую актерскую работу.
Поднявшись с кресла, Джулия выключила свет в гостиной и направилась в спальню. Но с письмом она не рассталась.
— Позвони мне, Зак, — горячо шептала она, лежа в кровати и прижимая к груди заветные листки. — Умоляю, позвони поскорее и избавь нас обоих от этих мучений.
В соседнем доме тоже горел свет. Несмотря на позднее время, сестры Элдридж не спали.
— Ты помнишь, что нам говорил мистер Ричардсон? — инквизиторским тоном вопрошала Ада Элдридж свою мягкосердечную сестру. — Он говорил, что если мы заметим в доме Джулии Мэтисон что-то необычное или каких-то незнакомых гостей, то должны немедленно позвонить ему в Даллас. В любое время. Так что немедленно дай мне номер той машины, которая стояла у ее дома почти целый вечер, — я должна сообщить мистеру Ричардсону.
— Но, Ада, — робко пыталась протестовать Флосси, пряча за спину бумажку с записанным номером, — мне кажется, что мы не должны шпионить за Джулией. Даже по просьбе ФБР.
— Мы не шпионим! — категорично заявила Ада, решительно вырывая бумажку из рук сестры. — Мы всего лишь помогаем властям защитить ее от… от этого мерзкого негодяя, который ее похитил. Как вспомню о нем и его грязных фильмах! — с отвращением добавила она, подходя к телефону и снимая трубку.
— Но его фильмы совсем не грязные! И вообще мне кажется, что Захарий Бенедикт невиновен. И Джулия тоже так думает. Она мне говорила об этом на прошлой неделе и то же самое сказала на той пресс-конференции. Кроме того, она говорила, что Бенедикт никогда не делал ничего такого, что могло бы ей повредить. Поэтому я не понимаю, чего ради он вдруг будет делать это сейчас. Мне кажется, — мечтательно добавила Флосси, — что Джулия любит его.