Она жевала намокший кусок хлеба и наблюдала, как ест латиноамериканка.
– У тебя есть имя? – спросила Сестра.
Латиноамериканка смотрела на нее без интереса.
– Имя.
Сестра сделала в воздухе, как будто писала.
– Как тебя зовут?
Латиноамериканка была занята тем, что рвала ломтик ветчины на маленькие, на один глоток, кусочки.
– Может, она тронутая? – сказал Арти. – Понимаете, может, потеря ребенка сделала ее тронутой? Как вы думаете, такое может быть?
– Может,– согласилась Сестра и проглотила хлеб, отдававший на вкус пеплом.
– Думаю, что она пуэрториканка,– гадала Бет. – Я собиралась заняться изучением испанского в колледже, но потом занялась музыкой.
– А что ты… – Арти запнулся.
Он слабо улыбнулся и затем улыбка пропала.
– Чем вы зарабатывали на жизнь, Бет?
– Я была секретаршей в компании Хольмхаузен по поставкам графита, на Одиннадцатой Западной. Третий этаж, угловой офис. Здание Броуорд. Я секретарша мистера Олдена, вице–президента. Я имею в виду, он был вице–президентом. Она помолчала, пытаясь вспомнить.
– У мистера Олдена болела голова. Он попросил меня сходить через улицу в аптеку и купить ему бутылочку экседрина. Я помню… Я стояла на углу Одиннадцатой и Пятой в ожидании светофора. Парень приятной наружности спросил меня, не знаю ли я, где есть саши–ресторанчик, я сказала, что не знаю. Светофор переключился, и все стали переходить улицу. Но мне хотелось продолжить разговор с парнем, потому что он, по правде говоря, был остроумным и… Я ведь вправду не многих встречала парней, с кем бы хотелось погулять. Мы уже наполовину перешли, он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: “Меня зовут Кейт. А вас?”
Бет грустно улыбнулась и покачала головой.
– Мне так и не пришлось ему ответить. Мне запомнился громкий ревущий звук. Потом… Мне кажется, кто–то схватил меня за руку и сказал, что надо убегать. Я побежала. Я бежала, как никогда, и слышала, как кричат люди, и, наверное, я тоже кричала. Все, что я запомнила, было то, как кто–то сказал: “Она еще жива”. Я обезумела. Конечно, я еще жива! Почему бы мне еще не жить? Я открыла глаза, надо мной склонились мистер Каплан и Джек.
Взгляд Бет был направлен на Сестру.
– Мы… мы не единственные, кто выжил после этого, а? Я имею в виду… не только же мы, а?
– Сомневаюсь. Те, кому это удалось, вероятно, ушли на запад, или на север, или на юг,– сказала Сестра. – Наверняка им точно не было причины идти на восток.
– Боже мой! – резко выдохнула Бет. – Моя мама и папа. Моя маленькая сестра. Они живут в Питтсбурге. Как вы думаете… Питтсбург похож на то, что здесь, а? Я имею в виду, Питтсбург может быть в порядке, правда?