– Э… Через минуту должен начаться “Мондо Бизарро”. Киномеханик, наверно, уже заправил первую катушку…
– Нет,– сказал киноман, и слегка улыбнулся. – Я хочу посмотреть еще раз этот фильм. Прямо сейчас.
– Да. Но, послушайте. Я имею в виду… Я здесь не решаю, так ведь? Вы же знаете? Я только работаю за прилавком. Я ничего не могу сказать насчет…
Тут человек придвинулся и коснулся лица Эмилиано холодными маслянистыми пальцами, отчего подбородок Эмилиано застыл, как примороженный.
На секунду все вокруг как будто поплыло перед его глазами, а кости его стали ледяными. Потом он моргнул, и все его тело вздрогнуло, он стоял за прилавком, а киноман пропал. “Черт! – подумал мальчик. Подонок прикоснулся ко мне”. Он скомкал салфетку и вытер лицо, там где прикасались пальцы, но все еще чувствовал оставшийся после них холод. Пятидолларовая бумажка оставалась на прилавке. Он положил ее в карман и заглянул сквозь занавес в кинотеатр.
На экране, расцвеченном сочными и чувственными красками, лежали почерневшие трупы, извлеченные из столкнувшихся автомобилей пожарными. Диктор говорил:
– Лики смерти – не шутка. Все, что вы увидите, было на самом деле. Если вы хоть сколько–то слабонервны, вам лучше сейчас же уйти…
Киноман сидел в первом ряду. Эмилиано видел его профиль напротив экрана. Опять послышался смех, и когда Эмилиано метнулся назад от занавеса и поглядел на свои часы, он понял, что еще почти двадцать минут в жизни его стали черной дырой. Он выскочил из двери и пробежал по лестнице в будку киномеханика, где Вилли валялся на диванчике, читая Кастлера.
– Эй,– сказал Эмилиано. – Что происходит? Как это случилось, что ты опять показываешь это дерьмо?
Вилли уставился на него через край своего журнала.
– У тебя не все дома? – спросил он. – Ведь это ты со своим приятелем пришел ко мне и попросил меня об этом. Не прошло и пятнадцати минут. Вот я и поставил снова. Не приписывай мне это дерьмо ни в коем случае. Как бы то ни было, я не спорю со старыми извращенцами.
– Старые извращенцы? О чем ты говоришь?
– Твой приятель,– сказал Вилли. – Ему не меньше семидесяти. Со своей бородой он похож на Рипа Ван Винкля. Откуда только такие извращенцы берутся?
– Ты… с ума сошел,– прошептал Эмилиано. Вилли пожал плечами и вернулся к своему журналу.
Сесиль на улице увидела, как Эмилиано убегал по тротуару. Он обернулся к ней и прокричал:
– Больше меня здесь не будет. Никогда! Хватит!
И побежал дальше по Сорок Второй улице в темноту. Сесиль перекрестилась, еще раз проверила замок на двери кассовой будки и, помолясь, улеглась поспать до рассвета.