– И вы не хотели, чтобы я видел это, пока у вас нет объяснения тому, что произошло.
– Или, по крайней мере, вразумительного объяснения тому, почему объяснения нет. Один мой приятель, психолог, предложил свою теорию, хотя сам я отношусь к ней более чем сдержанно, поскольку он сказал мне, что я разбудил его посреди кошмара. Он полагает, что это психосоматическая реакция на нападение, этакий крик души. Но я убежден, что эти ожоги – следствие воздействия теплового излучения… э– э… не природного происхождения. Поэтому вам должно быть понятно, – продолжал доктор Винтер, – почему следует помалкивать об этом. Мы будем наблюдать за вашей женой еще минимум неделю, и нам вовсе ни к чему, чтобы тут шныряли журналисты из какой-нибудь «Нэшнел энквайарер», верно? Вы согласны со мной?
– Да, – ответил Джо, – конечно. Так вы говорите, сейчас она не чувствует боли?
– Нет.
– Господи, – выдохнул он, ошеломленный мозаикой багровых следов, насиловавших тело Мэри, хотя тот, кто оставил их, сейчас был бог весть где. – А тот человек, – выдавил Джо через минуту. – Который напал на нее. Он… вы не знаете… он…
– Неотложная помощь провела обычную в таких случаях процедуру. Миссис Рейнс вымыли и обследовали. Был введен диэтилстильбэстрол. Мы еще проведем более тщательное гинекологическое обследование, но, судя по всему, семяизвержение не имело места. По-видимому, насильника спугнули до наступления оргазма.
– Ох ты черт, – проговорил Джо. – Еще неделя? У меня есть страховка, но не знаю… Видите ли, я не богат.
Мэри Кейт на кровати пошевелилась. Она тоненько застонала и принялась слабо отмахиваться от кого-то невидимого.
Джо сел рядом с ней и взял обе ее руки в свои. Руки были холодные.
– Не волнуйся. Я здесь, – проговорил он. – Я здесь.
Она снова пошевелилась и, наконец, взглянула на него. Распухшее лицо, грязные растрепанные волосы. Она сказала: «Джо? Джо?» – а потом вцепилась в него и горько заплакала, и рубашка у него на груди промокла от слез.
Лето пролетело птицей, роняя дни, словно капли горячей крови, и к концу августа выбилось из сил.
Отпечатки ладоней исчезли без следа, как и предполагали врачи, и Мэри Кейт вернулась домой. Жизнь сразу пошла своим чередом, о нападении не вспоминали; сказать по правде, Джо казалось, что Мэри довольна своей работой и жизнью больше прежнего. Впрочем, однажды, когда они смотрели телепередачу о насильнике, терроризировавшем Манхэттен, Мэри Кейт вдруг начала смеяться – сперва тихо, потом все громче, громче и наконец, вся дрожа, разразилась слезами.
Позвонил лейтенант Хепельман, спросил, не зайдет ли она в участок просмотреть картотеку. Мэри Кейт отказалась, объяснив Джо, что, если снова увидит того человека, с ней наверняка случится истерика. Он передал это Хепельману и, не дожидаясь возражений, повесил трубку.