— О, неплохая новость, — сказала Октавия.
— А в чем тогда дело? — спросила Друсилла.
— Спинной нерв ущемлен в позвоночнике.
— Бог ты мой! Это что, неизлечимо?
— Почему? Доктор Паркинсон считает, что он меня уже вылечил. Он чуть не свернул мне шею, был жуткий хруст, но, видимо, по его мнению, с этого момента я здорова. Но, если у меня еще будут приступы, вам придется привязать к моим ногам по кирпичу, и я буду подтягиваться, стараясь достать подбородком до перекладины. — Она усмехнулась. — Все можно вылечить, стоит только потрудиться. — Тем временем она нагнулась, и на столе оказалась ее сумка.
— Смотрите, здесь кое-что более интересное!
Мисси извлекла четыре аккуратно завернутых цилиндра.
— Сто фунтов тебе, мама, и все золотом. Столько же тете Октавии, тете Корнелии и тете Джулии.
— Вот так чудеса! — удивилась Друсилла.
— Просто запоздалая справедливость, — возразила Мисси. — Теперь ты ведь купишь швейную машину?
В глазах Друсиллы отразилась борьба между благоразумием и искушением. Наконец она провозгласила:
— Я сказала, что подумаю. Я и подумаю.
Пришло время укладываться спать, но Мисси не хотелось, несмотря на приключения днем. Она лежала в темноте умиротворенная и думала о Джоне Смите. Значит, он был женат, а сейчас — вдовец. Наверное, у него нет детей, а если и есть, то они живут не с ним.
Это грустно, так же как и то, что, по словам Юны, в конце он так мало любил свою жену. Общество в Сиднее, решила Мисси, не благоприятствует счастливым бракам. Она подумала о Юне и Уоллесе, Джоне Смите и его умершей жене. Хотя, с другой стороны, его жене не пришлось страдать от позора бракоразводного процесса. И тут же, наверное, в первый раз в своей жизни, Мисси, снедаемая условностями, засомневалась в том, действительно ли позор развода хуже смертельного исхода.
К полуночи в ее мозгу созрел план.
Она сделает это и сделает это завтра.
В конце концов, что ей терять? Если ее попытки не принесут результата, она просто продолжит жизнь, которую вела до этого. Конечно, стоит попробовать.
Где-то в подсознании сформулировалось определение Джона Смита как безвинной жертвы. Порядочно ли это? Да, ответила она сама себе и заснула, перевернувшись на другой бок, во избежание дальнейших сомнений.
Друсиллу выбрали отвезти четыреста фунтов в Байрон. Она должна была отправиться одна на следующее утро, в девять. Но тяжелая сумка показалась ей перышком. Она была действительно счастлива, и не только за себя, а за своих сестер тоже. За последние несколько недель ей удалось больше, чем за сорок лет.. И уже зародилась надежда на то, что ее удача не иссякнет, не уйдет в песок.