— Уже в пути.
— Вы, похоже, читаете мои мысли! Откуда он едет?
— Из Лос-Анджелеса.
— Нам повезло, что он оказался поблизости. Что он там делал?
Участвовал в заседании международного валютного фонда.
— Международного валютного фонда? Но это значит, что...
— Да, секретарь казначейства тоже там был. Он летит сюда вместе с госсекретарем.
Брэнсон положил трубку.
— Ну-ну! Итак, Питер Брэнсон встречается с госсекретарем и секретарем казначейства! Будет интересно! Я давно мечтал о подобной встрече!
Пол Ревсон очнулся, но не сразу пришел в себя. Ощущения были не из приятных — голова кружилась, веки отяжелели. Ему даже показалось, что он немного оглох. Других последствий от воздействия газа Ревсон не чувствовал. Пол догадывался, что его и других пассажиров отравили. Он отключился сразу же после взрыва, который раздался у ног водителя. Что было потом, он не помнил.
Рядом с ним в кресле сидела, наклонившись вперед, девушка с копной светлых волос. Оглядевшись, Ревсон увидел, что одни пассажиры лежат в проходе, другие сидят на своих местах. Почти все погрузились в забытье в очень неудобных позах. Несколько человек пошевелились — видимо, начали приходить в себя. Ревсон выглянул в окно и не поверил своим глазам. Он прекрасно знал Сан-Франциско и его окрестности, и сразу понял, что президентский кортеж стоит меж двух башен, почти посредине моста Золотые ворота.
Пол переключил внимание на свою соседку, благо она того стоила. Это была стройная хрупкая красавица. Ревсон подумал, что ей, должно быть, трудно целыми днями носить на плече тяжелый фотоаппарат. Светлые волосы девушки выгорели до такой степени, что их можно было бы назвать платиновыми, но белую кожу загар не тронул. В начале пути соседка успела рассказать Ревсону, что фотографирует модную одежду для журналов и одной из крупных телевизионных компаний. Президента сопровождали в основном мужчины, и было непонятно, что здесь делает эта крошка. Впрочем, этот вопрос можно было задать не только ей — президента часто сопровождали люди, присутствие которых рядом с ним невозможно было объяснить. У красавицы-журналистки оказалось довольно вычурное имя — Эйприл Венсди. Его можно было прочесть на приколотой у нее на груди карточке. Вероятно, девушке достались лишенные воображения родители, которые не нашли ничего лучшего, как назвать дочку в честь месяца, в котором она родилась.
Ревсон осторожно взял соседку за плечи и усадил поудобнее. Головка красавицы тут же склонилась ему на плечо. Пол не знал, как привести в чувство человека, отравленного газом. Может быть, нужно его хорошенько потрясти? Или похлопать по щекам? Пока Пол размышлял, девушка зашевелилась. Возможно, ей просто стало жарко. На Эйприл было зеленое шелковое платье, тонкое и довольно короткое, но в автобусе становилось душно — по-видимому, температура в нем подскочила под тридцать градусов. Девушка открыла глаза и, не мигая, уставилась на Ревсона. У нее было приятное лицо с правильными чертами и огромные глаза цвета морской волны. Само воплощение чистоты и невинности. Ревсон подумал о том, что подобное впечатление наверняка обманчиво, — вряд ли можно сохранить невинность, работая на крупную телевизионную компанию.