Ревсон посмотрел на Эйприл. Ее глаза показались ему еще больше и ярче, чем прежде. Он уловил в них лукавый блеск.
— Хотите, чтобы я стала такой же хитрой и коварной, как вы сами? — девушка еле заметно улыбнулась.
— Господь этого не допустит! — Ревсон встал и не спеша направился к ограждению моста.
Он остановился примерно в двадцати ярдах от часового со «шмайсером» в руках, охранявшего демаркационную линию, ограничивавшую передвижение по мосту. Пол заметил направлявшегося в его сторону генерала Картленда и быстро сделал три снимка.
— Можно с вами поговорить, генерал?
— Нет, нельзя! — Картленд остановился. — Никаких интервью! Я в этом цирке зритель, а не актер, — генерал пошел дальше.
— Было бы лучше, если вы поговорили со мной, — намеренно резко бросил Ревсон.
Генерал остановился и внимательно посмотрел на журналиста.
— Что вы сказали?
Картленд говорил медленно, четко и так властно, что Ревсон почувствовал себя проштрафившимся офицером, которого собираются лишить воинского звания.
— Не пренебрегайте беседой, сэр, — резкость сменилась почтительностью. — Хегенбаху это не понравится.
— Хегенбаху? — переспросил генерал.
Картленд и Хегенбах обладали похожим складом ума и были близки, насколько вообще могут быть близки одиночки по натуре.
— Что вам Хегенбах?
— Давайте присядем, генерал. Держите себя непринужденно.
Непринужденность Картленду вообще была несвойственна, но он сделал все, что было в его силах.
— Итак, что для вас Хегенбах? — повторил генерал свой вопрос, присев на поребрик.
— Мистер Хегенбах играет важную роль в моей жизни — он платит мне жалованье. В тех случаях, когда вспоминает об этом.
Картленд долго молча смотрел на Ревсона, потом, словно для того, чтобы доказать, что он отличается от Хегенбадо, улыбнулся.
— Ну-ну! Друзья познаются в беде. Как вас зовут?
— Пол Ревсон.
— Ревсон? Да, точно, Ревсон. Джеймс говорил мне о вас. И не раз.
— Сэр, вы, должно быть, единственный человек в стране, кто знает его имя.
Картленд согласно кивнул.
— Он собирается лет этак через пять посадить вас на свое место.
— Пять лет надо еще прожить, сэр.
— Ну-ну! — опять довольно прогудел генерал. — Должен сказать, вы неплохо внедрились в эту среду.
— Это была идея шефа, а не моя, — Ревсон встал и сделал еще несколько снимков. — Нужно отражать местный колорит, — извиняясь, пояснил он. — Пожалуйста, не говорите никому из ваших коллег в президентском автобусе...
— Да какие они мне коллеги! Клоуны!
— В таком случае, не рассказывайте клоунам о знакомстве со мной.
— Беру назад свое замечание. Президент — мой личный друг.