— В настоящий момент ее состояние стабильно, — произнесла она.
— Но она же без сознания. Да? — заволновалась Эйлин.
— Разве это хорошо?
— Под наркозом, — поправила ее Шейрин. — Чтобы понизить активность головного мозга. Рана тяжелая, повреждение очень серьезное. Она лишилась глаза...
— Господи, — охнула Эйлин.
— Мы не могли его спасти.
Эйлин кивнула головой.
— Сколько времени пролежит она в реанимационной палате? — поинтересовался Клинг.
— Я же сказала, почти неделю. Как только ей станет лучше, мы переведем ее в...
— Ей станет лучше? — спросила Эйлин.
— Мы надеемся на это. Но вы же знаете лучше меня, что в нее выстрелили с относительно близкого расстояния...
— Близкого? — переспросил Клинг.
— Примерно полтора метра, — сказала Эйлин.
— Ни ожогов, ни следов пороха, — заметила Шейрин. — Из раны вытекло мало крови.
— Из какого оружия стреляли? — спросил Клинг.
— "Ллама" 0,22-го калибра, — ответила Шейрин. — Я вам скажу всю правду... в подобных случаях... тяжелая рана... повреждения черепных костей... сильное кровотечение...
— Мне показалось, что вы сказали, будто крови вытекло мало, — удивилась Эйлин.
— Из раны. Но когда мы вскрыли череп, то обнаружили разрыв большой вены головного мозга. Скажу вам, наше счастье, что удалось привезти ее живой в больницу. Она выжила после первого шока. Черепное ранение разрывной пулей большого калибра, кости разможжены, осколки проникли в мозг... уже одно только это страшно. Но пока мы не знаем, насколько серьезно поврежден мозг... вот.
Поврежден мозг, подумала Эйлин, Господи помилуй.
— Это обеспокоило комиссара, — продолжала Шейрин. — Он пожелал узнать подробности трагедии на Камберлендской улице. Там были телевизионщики, сняли квартиру, где держали заложницу. Но он не хочет, чтобы горожане узнали, что раненый полицейский — женщина, что она ранена в глаз. Ни в коем случае. Даже мне до самого утра он не позволял сообщить ее имя. И Брейди звонил... инспектор Брейд и, командир...
— Да.
— ...звонил через каждые десять минут. Вот только не знаю, что больше его беспокоит — ее судьба или судьба его программы. Не так давно он уже потерял женщину-парламентера...
— Да, — подтвердила Эйлин.
— Тогда вам все понятно.
— Да, доктор Кук...
— Шейрин, пожалуйста...
— Шейрин... можете ли вы предсказать дальнейшее течение болезни?
— Не могу. Пока не могу.
— А когда сможете? — спросил Клинг.
— Когда она придет в сознание. И мы всесторонне обследуем ее.
— Мы не хотим терять Джорджию, — сказала Эйлин.
— Никто этого не хочет, поверьте мне, — проговорила Шейрин. — Поэтому и я здесь.