* * *
В 22.20 — через 35 часов после трагедии — медицинская сестра, делавшая ночной обход больных, вошла в палату Джорджии и увидела, что она задыхается, несмотря на то что в ее легкие подавался кислород из дыхательного аппарата. Она, не мешкая, доложила об этом дежурному врачу, тот осмотрел больную и вызвал на консультацию одного из ведущих специалистов.
Час спустя, как раз перед приходом ночной смены, врачи пришли к заключению, что у Джорджии возникло воспаление легких. По их предположению, в течение первых нескольких минут после ранения в ее легкие попала рвотная масса. Рвота была естественной реакцией организма на проникновение пули в мозг. Она глубоко вздохнула, и рвотная масса через ноздри пошла в легкие. В рвотной массе содержится желудочная кислота, очень едкое вещество. Химическое воспаление легких было неизбежным и быстро перешло в бактериальное.
Врачи механическими средствами отсосали рвотную массу из легких Джорджии и приступили к лечению ее антибиотиками. Потом они поместили ее на машину принудительного дыхания, которую медики между собой называли Ма-придых. Ее назначение — поддерживать под давлением легкие в слегка расширенном состоянии.
У Джорджии Моубри начались послеоперационные осложнения.
Собрание началось в десять часов вечера. Часы уже показывали 0.10, а писаки все еще митинговали. Вопрос стоял буквально об их жизни и смерти.
Писаки назвали свое объединение союзом.
Союз писак Парковой улицы.
Парковая улица — место, где они встречались. Маленькая паршивая тупиковая улочка, упиравшаяся в Гровер-Парк. По обеим сторонам она была застроена многоквартирными домами и обсажена чахоточными, покрытыми сажей, деревьями. Здесь жил Генри Брайт, президент Союза. Даже стены своей собственной квартиры он разрисовал краскопультом.
Сверху донизу. Настоящее буйство красок. Генри Брайту было 32 года, и он прекрасно знал, чего хотел добиться в своем городе. А добиться он хотел известности и славы. На века прославиться как писака, оставивший непревзойденным число автографов.
В прежние времена объединения писак гордились масштабом своих художеств. Кое-кому из них удалось прославиться.
А один писака даже вывесил свои работы в музеях. Некоторым покажется странным, что пачкун смог так прославиться, потому что большинство горожан считает, что этих вандалов самих надо повесить за большие пальцы на базарной площади. В те времена писаки при поддержке писателей другого сорта и в самом деле считали себя художниками. Они сплачивались в группы, ассоциации, лиги, союзы. Как бы ни назывались эти организации, они имели одну цель — защищать «произведения» своих членов.