— После смерти бабушки он унаследовал ее деньги, — ответила Каталина.
— Грустно слышать такое.
— Это была мать моего мужа, — пояснила Каталина, равнодушным пожатием плеч отгоняя от себя тень свекрови.
Значит, она замужем, подумал Паркер и спросил вслух:
— Чем занимается ваш муж?
— Мы с ним развелись, и я теперь не знаю, чем он занимается. Вернулся в Санто-Доминго, и я его не видела вот уже шесть месяцев.
Неспроста считаешь, сколько времени его нет рядом с тобой, подумал Паркер и спросил вслух:
— В котором часу ваш сын вышел из дома сегодня ночью?
— Не знаю, я ушла раньше его.
— И куда же вы пошли? — спросил Паркер и подумал:
«К любовнику».
— В кино, — разочаровала она его.
Киношница, подумал Паркер и спросил вслух:
— Одна?
Женщина вскинула на него глаза, и ему вдруг пришло в голову, что она подумала, будто он проверяет ее алиби. Не пришила ли она собственного мальчика, а потом облила его красной краской. Вполне вероятная версия. Слезы на ее глазах могут быть крокодиловыми слезами.
— С подругой, — услышал он в ответ.
А не пригласить ли мне ее в кино на вечерний сеанс, размышлял Паркер.
— В котором часу вы вернулись домой? — спросил он.
— Около полуночи.
— А его уже не было дома.
— Его уже не было дома, — эхом отозвалась она и залилась слезами.
Паркер молча смотрел на нее.
Все эти сидевшие вокруг них за столиками медики болтали о чем угодно, но только не о медицине. Словно всякий входивший в кафетерий повиновался какому-то неписаному закону и оставлял за его порогом свои профессиональные заботы. Никаких разговоров об аппендицитах, катетерах, непроизвольной дефекации и тому подобных малоаппетитных вещах. В перерыв они не желали портить себе удовольствие от датского сыра размышлениями о крови и гное. Санитары оборачивались и смотрели на плачущую Каталину. Врачам же уже давно все это прискучило, ничто в мире их не волновало. А санитары пялились на эту миниатюрную, очень привлекательную, горько рыдавшую брюнетку. Паркеру стало не по себе. Не дай Бог подумают, что это из-за него она плачет.
Чепуха какая! Это же больница, каждые десять минут здесь кто-нибудь умирает, так что санитары должны уже привыкнуть к чужим слезам. Не такая это для них невидаль. И все-таки он чувствовал себя неуютно под взглядами обернувшихся на них двух или трех санитаров. Один из них был в зеленом хирургическом халате. Не испортила ли она им аппетит?
А, может быть, они влюбились в нее?
Он смотрел на нее, не в силах побороть охватившую его неловкость.
— Он был хорошим мальчиком, — напомнила ему Каталина, прикрыв рот промокшим от слез носовым платочком.