— Да, маляр действительно все оставил как было, это верно. Он собирался вернуться и доделать работу утром в понедельник.
— Да, да, сегодня, — продолжал Гроссман. — Но, может быть, раввину не хотелось, чтобы задний двор у него выглядел как свалка, тем более что это Пасха у них. Вот он и решил все снести в сарай для инструментов. Ну сам понимаешь, я просто фантазирую.
— Не шутишь? — сказал Карелла. — Я-то думал, это обоснованная научная дедукция.
— Да пошел ты к черту. На крышках-то есть отпечатки, поэтому вполне логично заключить, что он придавливал их. И отпечатки на лестнице есть — похоже, он ее нес.
— Тут в заключении сказано, что других отпечатков, кроме как раввина, не найдено, — сказал Карелла. — Это как-то странно.
— Ты не прочел все, — возразил Гроссман. — Мы обнаружили часть отпечатка на одной из кистей. И еще мы...
— А, да, — сказал Карелла, — нашел. Но знаешь, Сэм, это мало о чем говорит.
— Что же ты от меня хочешь? Тип рисунка на пальцах похож на тот же, что и у раввина. Но кусочек очень маленький. Этот отпечаток мог быть оставлен на этой кисти еще кем-нибудь.
— Маляром?
— Нет. Мы довольно точно убедились, что сам маляр работал всегда в перчатках. А иначе бы на всех инструментах было громадное количество однотипных отпечатков.
— Так кто же тогда оставил этот отпечаток на кисти? Убийца?
— Может быть.
— Но площадь отпечатка слишком мала, чтобы можно было сделать заключение?
— Да, Стив, уж извини.
— Так что твоя догадка сводится к тому, что после службы раввин вышел во двор, чтобы прибрать этот хаос. Убийца застиг его, заколол, устроил там страшную пачкотню и потом написал это "J" на стене. Так?
— Да, хотя...
— Что?
— Знаешь, около стены было очень много крови, Стив. Как если бы он подполз туда уже весь израненный.
— Может быть, пытался подползти к задней двери синагоги?
— Может быть, — сказал Гроссман. — Одно я тебе скажу, Стив. Тот, кто его убил, вернулся домой перемазанным с головы до ног. Вот это точно.
— Почему ты так уверен?
— А вся эта разлитая краска на земле, — сказал Гроссман. — Я убежден, что он швырял эти банки с краской в своего убийцу.
— Ну ты прямо ясновидец, Сэм, — сказал, улыбаясь, Карелла.
— Спасибо.
— А скажи мне еще вот что...
— Что?
— Ты когда-нибудь разгадал тайну хоть одного убийства?
— Да ну тебя, — сказал Гроссман и положил трубку.