Ныне университет занимал площадь в двенадцать гектаров дорогой земли, за которую можно было бы выручить такие деньги, что Папа отслужил бы торжественную мессу, а потом исполнил бы небольшой танец на улицах Варшавы. Весь кампус был окружен высокой каменной стеной, на строительство которой у итало-американских вольных каменщиков ушло не одно десятилетие. Пятнадцать лет назад университет открыл свои двери для девушек; этого Папа со своим окружением явно бы не одобрил. Поговорив в административном здании с клерком, у которого постоянно слезились глаза, Карелла с Олли выяснили, что Луэлла Скотт действительно является студенткой университета и живет в общежитии для первокурсниц, которое называется Ханникэт.
Направляясь в общежитие по дороге, обсаженной с обеих сторон деревьями, Олли заметил:
— Неприлично как-то звучит, а? Это же католический университет. Ханникэт? Да, грязь какая-то.
Общежития в Фолджере были раздельные. Первокурсница, уткнувшаяся носом в учебник, услышала стук в застекленную дверь и подняла голову. Над столом висела табличка «Приемная». Олли кивнул, чтобы она открыла. Девушка покачала головой. Олли достал бумажник и прижал к стеклу полицейское удостоверение. Но девушка снова покачала головой.
— Здесь у них меры безопасности покруче, чем у нас в главном управлении, — сказал Олли, обращаясь к Карелле. И заорал во все горло:
— Полиция! Немедленно открыть дверь!
Девушка вышла из-за стола и направилась к двери.
— В чем дело?
— Полиция! — снова крикнул Олли. — Удостоверение видели? Ну так открывайте эту чертову дверь!
— Не имею права, — ответила девушка. — И перестаньте ругаться.
Их разделяло довольно толстое стекло, так что девушку было едва слышно.
— Это вы видели? — не снижая тона, проговорил Олли и снова вытащил удостоверение. — Мы полицейские. Открывайте дверь! Полицейские! Полиция!
Девушка прижалась носом к двери и принялась изучать документ.
— Я сейчас ее пристрелю, — сказал Олли. — Открывай!
Девушка наконец отперла дверь.
— Вход разрешен только учащимся, — строго сказала она. — В десять мы запираем дверь, и, чтобы войти после этого времени, надо иметь собственный ключ.
— Тогда, если вы никого не пускаете, зачем торчать за столом, где написано «Приемная»? — осведомился Олли.
— Приемная кончает работу в десять вечера.
— Ну, и чего вы здесь болтаетесь? — повторил свой вопрос Олли.
— Я сидела на приеме, но только до десяти. А сейчас я просто делаю домашнее задание. Соседки по комнате иногда включают радио.
— Ладно, вообразите на минуту, что вы все еще вахтер, — сказал Олли. — Некая Луэлла Скотт вам известна?