— Именно это он и сделал, — сказала Серония.
...он рванул, как черт, думая удрать с Одиннадцатой улицы и отсидеться у себя, пока все не затихнет. Захочет Бобби отыскать его — пусть придет на черную беговую дорожку, где все имеют чувство ритма и где твоя жизнь не будет стоить и никеля, если ты побежишь наперегонки с братом. Вот тогда Бобби и ударил его по затылку бейсбольной битой.
От удара Нейт покачнулся вперед, он чуть не выпустил пакет, но продолжал бежать, зная, что домой сейчас ему нельзя, зная, что кровь течет слишком сильно, чтоб идти домой, но он не хотел выпускать из рук эту сотню флаконов. И вдруг впереди он увидел церковь!
Он дернул дверь — незаперта! Вбежал в церковь и закрыл за собой дверь, повернув большой медный ключ, торчавший в замке; услышал снаружи крики вопов, топот по ступенькам. И тут он сообразил, что ему надо спрятать дурман, потому что из-за него вся эта кутерьма плюс его разбитая голова. А они уже колотят по двери битами, наваливаются на нее, может, у них уже есть и таран? Нейт не знает этого. Все, что он знает, — дверь вот-вот поддастся, а ему надо спрятать дурман. И он вдруг услышал, что где-то в церкви идет спор, а он знает, что надо бежать, он должен спрятать этот наркотик до того, как кончится спор и его увидят, или до того, как разобьют дверь, что и происходит через три секунды после того, как он прячет наркотик.
— Где? — спросил Карелла.
— Понятия не имею! — ответила Серония.
— Но где-то в церкви?
— Где-то в церкви, — подтвердила она. — И это, по-твоему, не смешно? Нейт превращает церковь в склад наркотиков!
— Да, очень смешно, — согласился Карелла. — Ну и что дальше?
— Дальше он тебе рассказывал. Священник вышел, раскричался, кто-то позвонил в полицию, потом все идут домой, а священник ведет Нейта в госпиталь, где ему бинтуют голову. Конец истории.
«Не совсем», — подумал Карелла.
— Ты не против, если я уйду? — спросила Серония. — Мне надо зарабатывать на жизнь.
Отцу Фрэнку Орьелле было уже за шестьдесят. Он родился еще в те дни католической церкви, когда мессы служились по-латыни, рыбу ели каждую пятницу и было обязательным ходить на исповедь перед святым причастием. В наши дни его часто сбивали с толку эти вселенские нововведения, которые появились с тех пор, как он стал священником. Ну, например, лишь неделю назад он присутствовал при заупокойной службе в церкви на Калмз-Пойнт, где — возможно, желая ускорить вознесение усопшего на небеса, — священнослужитель играл на гитаре и распевал что-то наподобие поп-песни! И это — в католической церкви! И все это происходило не в какой-нибудь маленькой церквушке, крытой жестью, где-то далеко на юге! Это была добротная, внушительных размеров католическая церковь! Где священник играл на гитаре и пел! Вспоминая этот эпизод, отец Орьелла всякий раз качал в недоумении головой.