– Отпуск! Почему бы вам не взять отпуск? В Канья сейчас изумительная погода.
– Будь у меня свободное время, я осталась бы здесь, чтобы отшлифовать статью об убийстве Уолтера Марча.
– Отшлифовать?
– Пока я смогла передать по телефону лишь самое важное.
– Самое важное? И что же вы передали?
– Да вы сами все знаете. Самоубийство Лидии Марч. Ее признание. Убийство Младшего. О Джозефе Молинаро...
– Однако!
Фредди продолжила, как бы рассуждая вслух сама с собой.
– Отшлифовать статью придется в Нью-Йорке. И сдать в субботу утром.
– Тогда вы сможете полететь в Италию, – схватился Флетч за соломинку. – В субботу.
– Вы же знаете, что в понедельник начинается суд над Джеком Барроузом.
– Джеком Барроузом?
– Флетч, в прошлом году я получила премию Малхолланда за освещение дела Барроуза. Вы же знаете.
– Да, конечно. Первый раз слышу.
– Флетч, вы журналист или как?
– Местами, местами.
– Я бы скорее подумала, что вы – кондуктор автобуса, только кондукторы должны ладить со всеми.
Пять человек смотрели на них через иллюминаторы.
– Я должен лететь в Италию. И оставаться там шесть недель, не меньше. То есть, я хочу сказать, что мне нужно уехать из Штатов на шесть недель.
– Приятного вам отдыха.
– Фредди...
– Ирвин...
– Есть же способ объясниться.
– Наверняка, есть.
– Все так запутано...
Фредди щурилась на солнце.
– Просто невозможно найти, с чего же начать...
Фредди Эрбатнот широко улыбнулась.
– Тогда помолчите, Флетчер.
В салоне нашлось лишь два свободных места. Одно впереди, по соседству с Шелдоном Леви, его заняла Фредди, второе – сзади, рядом с Леоной Хэтч. Туда сел Флетч.
Леона Хэтч пристально смотрела на него, пока он снимал пиджак, усаживался, застегивал ремень безопасности.
– Могу поклясться, я видела вас раньше. Только вот где...
В первом ряду белокурая головка Фредди уже уткнулась в свежий номер «Ньюсуорлда».
Леона Хэтч продолжала сверлить взглядом Флетча.
– Как вас зовут?
– Флетч.
– А ваша фамилия?
– Флетчер.
– Имя?
– Ирвин.
– Что-что?
– Ирвин. Ирвин Флетчер. Но люди зовут меня Флетч.