– Мой божественный отец полагал, что вы – день и ночь.
Флетч отпил из бокала.
– Что это должно означать?
Младший попытался придать своей физиономии начальственное выражение.
– Знаете ли, он хотел поладить с вами. Ему нравился ваш стиль, – веки Младшего упали. – Он хотел привести вас в свою конюшню. Сделать из вас человека.
– Знай я об этим, никогда не ушел бы из журналистики.
– Вы помните, как однажды он попытался напугать вас?
– Нет.
– Он пытался.
– Не помню.
– Потому что вы не напугались. Помните ту историю с секретарем губернатора?
– Конечно.
– Он посылал вам служебные записки. Лично. С требованием оставить эту тему.
– Было такое.
– Приехал в город. Вызвал вас на ковер.
– Как я могу забыть этот незабываемый миг.
– До смерти напугал вас.
– Неужели?
– Предупредил, что уволит вас, если вы напишете эту статью.
– За пять минут трудно напу...
Голова Младшего качнулась к Флетчу.
– Вы написали эту гребаную статью! И уволились!
– Это точно.
Вновь надолго затянулась пауза. Младший дважды икнул.
– Не о губернаторе заботился отец. Не о его секретаре. Не о статье, – на этот раз, икая, Младший прикрыл рот рукой. – О вас.
– Я все понял. Едва вокруг начинается суета, до меня сразу доходит, что к чему.
– Ничего-то вы не поняли. Я извиняюсь.
– Извиняетесь?
– О, Боже, да. Извиняюсь.
– Но за что? За поднятую вокруг меня суету?
– Прежде чем отец сделал это... – вероятно, тут Младший еще раз обдумал значимость слов, которые намеревался произнести, – он предпринял все возможное, дабы избежать крайних мер.
Флетч молча потягивал джин.
– Он хотел, чтобы вы работали у него.
– Он был работодателем. Я написал статью. Уволился. Обычное дело.
– Отец ничего этого не хотел. Он предпочел бы иметь вас под рукой. И предпринял все возможное, чтобы избежать крайних мер. Или я это уже говорил?
– Нет.
– До того, как вызывать на ковер, он просеял вас через тонкое сито.
– Не понял.
– Он хотел, чтобы вы работали у него. Вы оказались крепким орешком. Не испугались.
– Он заставил меня подать заявление об уходе.
– Потому что... – Младший опять наклонился к Флетчу, – он не мог раскусить вас. И сдался, знаете ли.
– Он натравил на меня детективов?
– Ему нравились ваши манеры. Поведение в редакции. Поначалу вы обошлись ему в тысячу долларов. Простая слежка. Он не поверил тому, что ему доложили. За первой тысячей последовали еще десять. Пятнадцать.
– Я бы предпочел получить их в виде жалования.
– Он не мог поверить... На ком вы тогда были женаты?
– Я не помню.
– Он говорил: «Или все это правда, или – ложь».
– Разумеется, ложь. Если хочешь узнать правду...