— У нас был небольшой, чисто женский спор, дорогой, — сказала Мейси. — Не так ли, милочка?
— Что? — вздрогнув, спросила Энни и вдруг сообразила, что мысленно она-уже простила Грейди за его странное намерение выяснить всю ее подноготную, словно бы он подозревал ее в самых невероятных преступлениях. Энни готова была простить ему все, что угодно, только бы он всегда смотрел на нее так, как теперь, и согревал своей неотразимой улыбкой.
Осознание столь непростительной слабости привело ее в большую ярость.
— Твоя верная ищейка Мейси пыталась склонить меня помочь ей выяснить с помощью компьютера, кто я такая на самом деле. Это ты дал ей такое мерзкое задание? — закричала она.
— Конечно, я, каюсь, — миролюбиво ответил Грейди. — Но зачем же так злиться, Энни? Ты же знала, что рано или поздно мне придется навести о тебе справки! Ну, и что же тебе удалось выяснить, Мейси?
— Пока только то, что она не желает сотрудничать, — ответила его помощница. — Вероятно, ей есть что от нас скрывать. Верно, душечка?
— Нет! — взвизгнула Энни, стараясь не думать о своих настоящих документах, которые ока спрятала, надежно завернув в целлофан, в бачке унитаза в своей комнате. — Мне нечего от вас скрывать! Тем более что вам не в чем меня подозревать. Не лучше ли вам направить свои усилия на поиск настоящего злоумышленника? Здесь полно подозрительных личностей! Так нет же, кое-кто предпочитает играть с ними в гольф! Может быть, это делается в интересах расследования?
— Ты намекаешь на Джефферсона Баннинга? — уточнил Грейди, вскинув брови. — Если он тебя так интересует, тогда подожди, пока я переоденусь.
Он повернулся и ушел в свою спальню. Энни последовала за ним. Мейси хмыкнула, наморщив носик, но осталась сидеть за компьютером.
Грейди закрыл дверь и одним ловким движением стянул с себя рубашку. Едва не упав в обморок при виде его мускулистого торса, Энни подавила вздох изумления и подошла к окну, рассудив, что вид, открывающийся из него, для нее менее опасен. Глядя на обнаженного по пояс Грейди, она испытывала странное желание завязать у него на шее голубой бант и уложить его на свою кровать. Стараясь прогнать эту нелепую мысль, Энни срывающимся голосочком спросила:
— И что же тебе удалось сегодня о нем узнать?
— Что у него мощный, резкий удар, завидное самообладание, но скверный глазомер, — невозмутимо ответил Грейди — Пока не оборачивайся!
Энни услышала характерный звук расстегивающейся молнии на брюках и, явственно представив себе Грейди без них, чуть слышно спросила:
— Тебе это так необходимо?