После обеда я поднялась к себе. В камине ярко горел огонь, было тепло и уютно. Бетти прибрала одежду и прочие принадлежности, а посреди комнаты на ковре стоял мой чемодан, обвязанный шнуром. Я прилегла немного отдохнуть: после стольких нелегких ночей это было очень кстати.
Когда я проснулась, уже темнело. Во сне мне виделись отъезды и дороги, и, проснувшись, я все еще продолжала слышать шум колес и удивлялась явственности своего сновидения. И тут я осознала, что слышу подлинный стук колес. Если коляска действительно вернулась, Клэр, возможно, захочет, несмотря на поздноту, немедленно отправиться в путь.
Я подошла к окну и выглянула наружу. Коляски нигде не было видно, но вид за окном еще более убедил меня в непривлекательности ночного путешествия. Шел снег пушистыми, медленными, ленивыми хлопьями, но небо не предвещало ничего хорошего. Ветер, прорвавшийся сквозь щели окна, обжигал кожу.
Я позвонила Бетти и в ожидании ее прихода накинула на себя шаль. Бетти не торопилась, и я снова позвонила.
Мое раздражение с каждой минутой ожидания все более возрастало. Поведение девушки становилось невыносимым. Я резко дернула за шнурок звонка — он остался в моей руке.
Я тупо уставилась на парчовую полоску. В тот день всякое происшествие казалось зловещим, но этот случай был особенно пугающим: он свидетельствовал о моей изоляции. Зажав в руке шнур от звонка, я подбежала к двери и распахнула ее. Вид пустынного коридора успокоил меня, но чуть позже я осознала, что дом неестественно тих. Я прошла холл и, подойдя к лестнице, взглянула вниз.
Первым, кто попался мне на глаза, был Клэр. Он не заметил меня вначале. Очевидно, он только что вошел в дом. Его лицо пылало, как от мороза, он тяжело дышал и непрерывно потирал руки. От моего неосторожного движения скрипнула половица, и Клэр, встрепенувшись, взглянул вверх.
Не знаю, что он увидел. Быть может, я сама с бледным лицом, темными распущенными волосами, в сером халате, сливающемся с полумраком дома, выглядела призрачным существом. Может быть, он почувствовал или ему привиделось нечто другое. Во всяком случае, эффект был потрясающим. Смертельно бледный, он, пошатываясь, отступил.
Я судорожно обернулась, но сзади меня был только полумрак коридора и колеблющиеся в свете ламп тени. Я бросилась к Клэру:
— Где слуги? Я звонила Бетти…
Я протянула ему обрывок шнура от звонка. Клэр уже пришел в себя, к нему вернулись его обычные манеры, но он по-прежнему не поднимал на меня глаз.
Он взял шнурок и взглянул на него.
— Протерся, — ответил он, бросая обрывок на стол. — Эти бездельники слуги должны были заметить и заменить его.