— Но уже на следующее утро маска великосветской дамы вновь была на тебе. Ты ведь сказала мне «спасибо» — Бог мой, Сандра, и представить невозможно, как ты меня оскорбила! И отдала мне назад мои кольца…
— Мне противно было думать, что ты просто жалеешь меня. Чувствуешь себя обязанным за то, что мы занимались любовью. — Она приложила руку к виску. У нее кружилась голова. — Так вот почему ты переехал в гостевую комнату, когда мы еще были вместе?
— Ты называешь это «быть вместе»? Я так хотел тебя! Спать одному в таких условиях проще.
— А я думала, что не устраиваю тебя в постели, что ты от меня устал. — Ее тело сотрясалось от рыданий.
Но Коннор уже был рядом, он обнял ее и прижал к себе. Она обхватила его руками, ища утешения и ласки.
— Отец всегда учил меня, — произнесла она с горечью, — что любят только за то, что могут от тебя получить.
— А так как ты оказалась не долгожданным сыном, то не могла ему ничего дать. — Он посмотрел на нее долгим взглядом и нежно сказал: — Ну сколько можно убеждать тебя, что я не Сайлас? Мне все равно, девочка у нас будет или мальчик. Я люблю тебя, Сандра, тебя и нашего ребенка. Я буквально с ума сходил, когда видел, что моя любовь не может пробить эту стену между нами и ты остаешься такой же недосягаемой, как и раньше.
— Не надо, Коннор. — Она положила голову ему на плечо.
— Может быть, мне станет легче, если я расскажу тебе все, дорогая.
Она подумала и кивнула. Он привлек ее еще ближе к себе и прижался щекой к ее волосам. Его мягкий низкий голос ласкал слух.
— Я стал холодным и невнимательным. А в тот день, когда ты попросила развода, даже почувствовал облегчение. Все было кончено, и я мог признаться, что не сдал самый важный в моей жизни экзамен.
Она крепко обнимала его, словно стараясь убедить, что не он из них двоих в проигрыше. Но слова были ни к чему. Близость их тел, тепло объятий — вот что успокаивало и придавало им силы. Она почувствовала, как его мускулы расслабляются и уходит напряжение. Так они и стояли молча, прижимаясь друг к другу.
— Ты снова наденешь мои кольца, Сандра? — спросил он наконец.
Она вздрогнула, когда он слегка отстранился, чтобы дотянуться до внутреннего кармана пиджака.
— Я всегда носил их с собой, — признался Коннор, — иногда они просто напоминали о тебе, иногда давали надежду, что у нас еще есть шанс. Но я всегда думал о тебе.
— Знаю, — ответила она, — ты еще сказал, что бриллиант такой же холодный и твердый, как мое сердце.
— Но в нем всегда есть искра огня, — мягко парировал он, — и обещание тепла.
Глядя на кольца, она внезапно осознала всю нелепость их ошибки и еле слышно простонала: