– Я вернусь в таверну. Надо принести ваши вещи и что-то из еды, вам в дорогу…
Взглянув на Ясу и получив молчаливое одобрение, она тут же ушла.
– Поговорила бы я с тобой, – улыбнулась мне симпатичная старушка, – да уж больно тяжелая дорога у тебя впереди. Навон рассказал, наверное, какой у нас лес нехороший? Так что тебе отдохнуть надо хоть немного. Завтра вам пораньше уйти придется, пока Пип со своими прихвостнями искать вас не начал. Пойдем…
Она встала и направилась в ту комнату, где уже спал Данила.
– Домик у меня небольшой, комнату отдельную я тебе предоставить не могу, но постель тебе будет.
Из стенного шкафа в коридоре она вытянула свернутый в рулон тюфячок, подушку, небольшую стопку постельного белья и сунула все это мне в руки. Когда мы на цыпочках вошли к Даниле, она кивнула на пол возле его кроватки и прошептала:
– Здесь располагайся… – И тихо притворила за собой дверь.
Я раскатал на полу тюфяк, накрыл его простыней, бросил на него всунутую в наволочку подушку, быстро сбросил с себя свою джинсу и, улегшись на это шикарное ложе, натянул на себя вторую простыню. И тут же уснул.
6 июня 1999 года. Где обычно мы находим друзей? В детском саду, в школе, в институте, на работе, по соседству… И хорошо ли мы знаем людей, которых называем своими друзьями? Не поэтому ли мы частенько напеваем про себя «Если друг оказался вдруг…» А вот если находишь друзей в диком, темном, страшном лесу, полном медведей, волков, рысей и других не менее симпатичных зверушек, на них, я думаю, вполне можно положиться и в любом другом месте…
«Ну что такое!… – мысленно разнесся мой вопль. – Я же только закрыл глаза, а меня уже трясут за плечо и пихают ботинком в бок!…»
Я открыл глаза. Надо мной склонилась свеженькая, раскрасневшаяся физиономия Данилы с блестящими глазами и аккуратно причесанными мокрыми волосами. Увидев, что я проснулся, он тихо произнес:
– Пора уходить, утро уже… – и тут же начал стаскивать с меня простыню.
С тихим, но душераздирающим стоном я сел на своем ложе. Вообще-то я люблю спать на жестком, но любым пристрастиям есть граница. После матрасика, на котором я провел несколько недолгих часов с закрытыми глазами, мои мышцы несколько одеревенели, суставы начали поскрипывать, а скелет, наоборот, значительно размягчился. Поэтому, когда я попробовал подняться, мое несчастное тело скрипело, хрустело, позвякивало и вместе с тем слегка расползалось. Однако усилием своей несгибаемой воли я восстановил контроль над собственным опорно-двигательным аппаратом и поплелся следом за Данилой, который тянул меня за онемевшую левую руку по темному коридору.