Послышались шаги, и Идалия сделала вид, что продолжает прерванный разговор:
— Это такая интересная книжечка, и так кстати, что она появилась именно теперь, в самый разгар маскарадов и балов, — громко говорила она, роясь в своей сумочке из зеленой замши.
Вошла Александрина и, холодно поздоровавшись с Идалией, села за пяльцы.
— Вот послушайте, какие замечательные маскарадные мадригалы. — Идалия развернула тоненькую книжонку и прочла:
Вы милы так, вы так прекрасны
Под маской страшной и смешной!
Вы больше разума опасны
С гремушкой глупости пустой.
— Не правда ли, премиленькие стишки? Во всяком случае они приятнее многих их тех, авторы которых претендуют на бессмертие…
Александрина знала, что Идалия терпеть не может Пушкина, который, причисляя ее к «прихвостням Нессельродихи», платил ей тем же. Она поняла намек и парировала его:
— Дело не в том, какие стихи лучше, а в том, что маскарадные вам понятнее и более по душе, чем те, которые создают бессмертие их авторам.
— О, душенька, да вы никак рассердились?! — с деланным огорчением воскликнула Идалия. — Вы покраснели даже, и это вам к лицу. И почему только вы не идете замуж? Да, mesdames, вчера на балу советник английского посольства рассказывал, что великобританские девицы требуют клеймить неженатых тридцатилетних мужчин буквами «О. В.» note 68 и собираются подать в парламент просьбу об издании сурового билля против холостяков. Как вам это нравится, мадемуазель Александрин?
— Очень нравится, — холодно ответила Александра Николаевна, — кабы в России был парламент, я бы внесла в дополнение к тому биллю еще закон о лицах, которые не только не споспешествуют заключению браков, но всячески стремятся к разрушению уже существующих».
Идалия, поняв, что ее винят в сводничестве, вспыхнула до корней волос.
Наталья Николаевна вдруг неловко поднялась и опрокинула серебряную вазочку с леденцами.
— Ах ты, какая досада! — нахмурилась она и несколько раз хлопнула в ладоши: — Девушки! Подите сюда!
Вбежала Лиза и стала проворно собирать леденцы.
— Однако я у вас засиделась, — сказала Идалия и стала завязывать ленты капора. — У меня дел по горло.
— Побудь еще немного, я велю кофе подать, — просила Наталья Николаевна. — Какие у тебя дела?
— Во-первых, два визита: к Нессельроде и Ланским, потом куафер, потом портниха, потом башмачник, потом еще один «потом», о котором при девицах говорить не полагается.
Поцеловав Наталью Николаевну в губы, а Александрину мимо горящей румянцем щеки, Идалия выпорхнула.
— Когда только ты прекратишь эту компрометирующую тебя дружбу! — с упреком сказала Александрина.