— Послушны вам во всем, добрейший из мужей, — отвечал халиф.
После чего Юсуф рассказал им происшествия дня и заключил словами:
— Я — Юсуф, и моя надежда на Бога! Хочу жить и умереть в звании бельдара, назло халифу и его визирю. Чтоб они погибли!
Он выпил чарку водки и, уже чересчур напившись, мертвецки заснул.
Халиф и Джаффар потушили свечи, вышли из дома и достигли потаенных дверей сераля, крайне восхищенные проделками Юсуфа.
Юсуф, проснувшись на следующее утро, увидел, что уже довольно поздно; он оделся на скорую руку в лучшие платья, говоря про себя:
— Решено, я — бельдар и умру бельдаром.
Он тщательно расчесал бороду и придал ей воинственный вид. После чего надел свой деревянный меч и, не теряя времени, отправился во дворец, где и присоединился к очередным бельдарам, в надежде, что начальник их даст ему поручение, подобное вчерашнему.
Вскоре после того вошел в диван халиф и тотчас узнал Юсуфа в его наряде. Он заметил Джаффару:
— Видишь нашего Юсуфа? Наконец-то он у меня в руках! Но он не будет ничем обижен, если не уйдет от меня.
Был позван первый бельдар, который явился с обыкновенными поклонами.
— Сколько вас всего? — спросил халиф.
— Всего тридцать, властитель, из числа которых ежедневно десять находятся на службе.
— Я желаю видеть сегодняшних, — сказал халиф, — и хочу ознакомиться с каждым.
Первый бельдар низко поклонился, пришел к своим и сказал громко:
— Бельдары, властитель правоверных желает, чтобы все вы явились перед ним.
Они немедленно повиновались, и Юсуф был принужден идти с прочими. Он говорил про себя:
— Что бы это значило? Опять всегдашнее несчастье! Вчера я рассчитался с кади и расплатился ногами. Если придется рассчитываться с халифом, то я должен буду почитать себя счастливым, если вынесу отсюда свою голову на плечах.
Между тем халиф каждому предлагал несколько вопросов, пока не подошел к Юсуфу, который остался позади всех. Все его движения, его неловкость столь забавляли халифа и Джаффара, что они едва удерживались от смеха. Последний бельдар был опрошен и присоединился к другим; Юсуф стоял один-одинешенек. Он вертелся то в ту, то в другую сторону, взглядывал то на халифа, то на двери и думал, нельзя ли ему как-нибудь улизнуть, но видел, что это невозможно. Халиф три раза спрашивал его, кто он, но Юсуф был не в состоянии отвечать.
Первый бельдар толкнул его сзади, взглянул в лицо, но не узнал, однако подумал, что кто-нибудь из других начальников его недавно принял.
— Отвечай же халифу, ты, дубина! — сказал он Юсуф, толкнув его еще раз рукоятью своего ятагана; но язык у Юсуфа от страха прирос к гортани; он трясся и не отвечал ни слова. Халиф спросил еще раз: