— Мой меч уж таков, — отвечал Юсуф, — что не смеет слишком долго блистать перед глазами властителя правоверных.
Халиф притворился довольным этим ответом, обратился к первому бельдару и дал ему знак. В одно мгновение голова разбойника лежала на земле.
— Браво! — сказал халиф. — Проворно и xopoшо! Дать ему за это награду!
После того он велел второму начать свое дело. Меч сверкнул в воздухе, и одним махом голова разбойника на несколько шагов отлетела от плеч. С таким же искусством была отрублена голова третьего.
— Теперь, — сказал халиф Юсуфу, — твоя очередь, приятель. Если ты исполнишь это с такой же ловкостью, то получишь такую же, как и они, награду.
Юсуф между тем собрался с духом. Конечно, он еще не успел привести в порядок свои мысли, которые неопределенно вертелись в голове его.
— Ваше Высокомочие, позвольте прежде сказать несколько слов этому преступнику, — сказал он, чтобы выиграть некоторое время.
— Говори! — сказал халиф, зажимая рот своей одеждой, чтобы не захохотать.
— Халиф приказал отрубить тебе голову. Если ты хочешь исповедывать истинную веру, то воспользуйся этими немногими минутами.
Преступник тотчас воскликнул:
— Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк его! После чего Юсуф оголил свою мускулистую руку,
— Теперь признай публично справедливость твоего наказания! — воскликнул он громко, между тем тихо сказал ему: — Скажи, что приговор несправедлив.
— Нет, нет! — воскликнул громким голосом преступник. — Я невиновен!
Халифа, который ничего не упускал из вида, очень забавляли проделки Юсуфа, и он хотел видеть, что будет далее.
Юсуф приблизился к халифу, повергся пред ним на землю и сказал:
— О халиф, наместник пророка! Преклони ухо к моленьям твоего верного раба, выслушай редкое происшествие, случившееся со мною за несколько дней перед этим.
— Говори, бельдар, мы слушаем. Но не забудь, что слова твои должны быть словами самой истины.
— Вечером, за день перед тем, как Ваше Высокомочие издали эдикт, по которому запрещалось являться на базаре с водой из Тигра, сидел я у себя дома, совершал молитву и читал коран громким голосом. Вдруг явились, откуда не ведаю, три муссульских купца и просили меня, чтобы я впустил их в дом свой. Коран зовет гостеприимство добродетелью, которой должен отличаться каждый правоверный. Я поспешил отворить двери и впустил их.
— Право? — сказал халиф, взглянув на Джаффара. — Не можешь ли ты сказать нам, каковы были с виду эти три купца?
— Их наружность была гадка до высочайшей степени. Один из них был дюжий мужик с плутовскими чертами лица и густой бородой и выглядел как бы только что из тюрьмы.