— Ах, как бы я желал умереть! — прибавил он. — Как я завидую разносчику!.. Я совершил преступление и не понес за него наказания. Меня покарает сам Бог.
Мистрис Остин заплакала. Муж рассердился и выгнал ее вон.
Он в самом деле сделался болен. Пригласили доктора, местную знаменитость. Доктор нашел у Остина сильный порок сердца. Весть о болезни разнеслась повсюду. Посыпались карточки, визиты. Общественное мнение решило, что мистер Остин болен безнадежно и уже никогда не поправится. Сначала этот полудобровольный арест раздражал Остина, но потом он привык. Его единственным развлечением сделались книги. С каждым днем он становился нелюдимее и мрачнее. В комнату к нему имели право входить только жена и камердинер. Так обстояли дела в Остин-Голле к моменту появления в его окрестностях нашего Джо.
ГЛАВА XXXVI. Наш герой опять натыкается на старого знакомого, но далеко не приходит от этого в восторг
Мы оставили нашего героя на пути к родительскому дому. При этом он катил с собой свой станок, делая это, сказать правду, довольно неохотно. Ему никогда не нравилось ремесло, навязанное ему судьбою и Спайкменом, а теперь, когда он получил в подарок от Спайкмена всю его обстановку и в наследство от мистрис Чоппер с лишком 350 фунтов стерлингов, это ремесло сделалось ему окончательно противно.
Сколько воздушных замков успел за дорогу настроить милый молодой человек! Сумма, образовавшаяся у него, казалась ему громадным капиталом. Он сочинял план за планом и, как всегда в таких случаях бывает, к концу дня совсем запутался в собственных предположениях. Время катилось, как его точильное колесо, и вот он почти незаметно для себя очутился перед тем самым постоялым двором, где он останавливался с Мэри в тот раз, когда она получила место в Остинском замке. Он хотел сейчас же отнести ей письмо сам, но вспомнил, как с ним поступили тогда в замке, и послал письмо с мальчиком из мясной лавки, шедшим в замок по какому-то поручению. Мэри ответила, что вечером сама придет на постоялый двор. Когда Джо увидал ее, он чрезвычайно удивился происшедшей в ней перемене. Куда девался ее развязный вид, ее нелепо резкие манеры! Это была скромная, просто, но изящно одетая молодая женщина с отличной выдержкой, с чувством собственного достоинства.
Встреча названного брата с названной сестрой, была, конечно, самая радостная и сердечная.
— Как вы выросли, Джо, — сказала Мэри. — Милый мой мальчик, как я рада вас видеть.
— А вы, Мэри, очень помолодели лицом, но сделались старше по манерам. Действительно ли вам хорошо жилось это время, как вы писали мне в письмах?