Арья изобразила неприличный звук. Пиа всегда что-то видела в маслобойне – в основном мужчин.
– Можно мне плюшку? Ты их целый противень напек.
– Он мне весь нужен. Сир Амори их очень любит.
Она ненавидела сира Амори.
– Давай на них наплюем.
Пирожок тревожно огляделся. Кухня была полна теней и шорохов, но все повара и посудомойки уже спали на просторных полатях над печками.
– Он узнает.
– Не узнает. Плевки вкуса не имеют.
– Если узнает, то выпорют меня. – Пирожок перестал месить. – Тебе тут и быть-то не полагается. Ночь во дворе.
Ну и что ж, что ночь. Кухня даже ночью не затихает – всегда тут кто-то валяет хлебы на завтра, помешивает в котле деревянной поварешкой или разделывает свинью, чтобы подать сиру Амори ветчину на завтрак. Нынче очередь Пирожка.
– Если Кролик проснется и увидит, что тебя нет…
– Кролик никогда не просыпается. – По-настоящему его звали Меббл, но все называли его Кроликом из-за красных глаз. – Уж если завалился дрыхнуть – все. – Каждое утро Кролик начинал с эля, а вечером валился, как колода, пуская окрашенные вином слюни. Арья ждала, когда он захрапит, и прокрадывалась босиком по черной лестнице, производя не больше шума, чем мышь, которой и была. Ни свечи, ни коптилки она не брала. Сирио сказал как-то, что темнота может стать ей другом, и был прав. Довольно луны и звезд, чтобы найти дорогу. – Спорю, мы могли бы бежать, а Кролик меня бы и не хватился.
– Не хочу я никуда бежать. Здесь лучше, чем в лесу. Охота была снова червяков жрать. Посыпь-ка лучше муки на доску.
Арья склонила голову набок.
– Что это?
– А что? Я не…
– Слушай ушами, а не языком. Это рог трубит. Два раза – не слышишь разве? А вот цепи загремели, поднимают решетку – кто-то либо приехал, либо выезжает. Пошли посмотрим?
Ворота Харренхолла не открывались с того дня, как лорд Тайвин выступил в поход со своим войском.
– Мне хлеб печь надо. И я не люблю, когда темно, – я ж тебе говорил.
– Тогда я пойду, а потом расскажу тебе. Можно плюшку?
– Нет.
Но она все равно стянула одну и съела по дороге. Начинка была из толченых орехов, фруктов и сыра, корочка мягкая и еще теплая. Съев плюшку сира Амори, Арья осмелела. «Босоножка-легконожка, – напевала она себе под нос. – Я призрак Харренхолла».
Рог пробудил замок от сна – люди выходили во двор посмотреть, что за шум. Арья смешалась с остальными. В ворота въезжали запряженные волами телеги. «Добыча», – сразу смекнула Арья. Всадники, сопровождавшие обоз, говорили на смеси разных языков. Их доспехи блестели при луне, и Арья разглядела пару полосатых зебр. Кровавые Скоморохи. Арья отодвинулась подальше в тень. На одной из телег ехал в клетке громадный черный медведь. Другие были нагружены серебряной посудой, оружием, щитами, мешками муки, визжащими свиньями, тощими собаками и курами. Арья подумала, что давно уже не ела свинины, – и тут увидела пленников.