«Я принц Винтерфелла, – крикнул в ответ Теон. – Это моя усадьба, и никто меня отсюда не выживет – ни мужчина, ни женщина!»
Аша. Все из-за нее. Драгоценная сестрица, Иные бы ее лапали. Она хочет его смерти, чтобы стать наследницей отца. Потому-то она и заставляла его томиться здесь, несмотря на все призывы, которые он слал ей.
Она сидела на высоком месте Старков, разрывая руками каплуна. В зале стоял гул – ее спутники обменивались новостями с людьми Теона, и его появления почти никто не заметил.
– А где остальные? – спросил он Вонючку. За столами сидели не более полусотни человек, в основном из его отряда, – Великий Чертог Винтерфелла мог вместить в десять раз больше.
– Тут все, милорд принц.
– Как все? Сколько же человек она с собой привела?
– Я насчитал двадцать.
Теон устремился к сестре. Она смеялась шутке кого-то из своих, но умолкла, увидев его.
– Ба, никак сам принц Винтерфеллский. – Она бросила каплунью кость одной из собак, шнырявших по залу, и ее большой рот под ястребиным носом насмешливо искривился. – А может, Принц Дураков?
– Зависть девице не к лицу.
Аша слизнула жир с пальцев. Черная прядь упала ей на глаза. Ее люди орали, требуя хлеба и ветчины, и производили великий шум, несмотря на свое малое число.
– Зависть, говоришь?
– А как же иначе? Я взял Винтерфелл за одну ночь, с тридцатью людьми. Тебе, чтобы взять Темнолесье, понадобилась целая луна и тысяча человек.
– Ну, я ведь не столь великий воин, как ты, братец. – Она выпила полрога эля и вытерла рукой рот. – Я видела головы у тебя над воротами. Скажи, кто из них боролся дольше – калека или младенец?
Кровь бросилась в лицо Теону. Ему от этих голов радости было не больше, чем от обезглавленных тел, выставленных перед замком. Старая Нэн стояла, жуя беззубым ртом, а Фарлен бросился на Теона, рыча, словно один из его псов. Урцену и Кадвилу пришлось избить его копьями до бесчувствия. «Как же я дошел до этого?» – думал Теон тогда, стоя над телами, на которых кишели мухи.
Только у мейстера Лювина хватило духа подойти к нему. Маленький серый мейстер с каменным лицом попросил позволения пришить головы мальчиков на место и похоронить их в крипте вместе с другими Старками.
«Нет, – сказал Теон. – Только не в крипте». «Но почему, милорд? Теперь-то вам их нечего опасаться. Все Старки лежат там…» «Я сказал – нет». Головы Теон выставил на стене, а тела в их богатой одежде сжег в тот же день. После он нашел среди пепла и костей крохотный слиток серебра и треснувший янтарь – все, что осталось от Брановой пряжки в виде волчьей головы. Теон и теперь носил ее с собой.