Я согласился с Китти и направил лодку в устье ближайшего ручья. Причалив к берегу, я высадился со своим Тисовым Соколом. И быстро подстрелил жирного гуся.
— Займитесь пока рыбалкой, надо пополнить наши запасы, — предложил я, честно пытаясь исполнить план Китти.
Три пары рук споро взялись за дело, только Кулик не услышал, а Моргана не обратила внимания на мои слова.
— Не согласится ли принцесса помочь нам в минуту необходимости? — со всей вежливостью спросил я.
— Что я должна делать? — капризно сказала Моргана.
— Брось конец этой бечевки в воду. Не трогай ее, пока рыба не дернет ее как следует. Вот тогда хватай и тяни изо всех сил.
— Я постараюсь, — честно пообещала она.
— Прости, — продолжал я гнуть свое, — но нам всем некогда насадить наживу вот на этот железный крючок.
Она хотела обидеться, но, пересилив себя, гордо ответила:
— Извинение принято. Даже ребенок справится с этим. Ты увидишь, что христианский Бог посрамит твоего, язычник!
— Что ж, попробуй и поглядим!
Незаметно я подсунул ей лучшую наживу. Ее нежные пальчики уверенно насадили гусиные потроха на крючок, и она ловко забросила бечевку в воду. Буквально через мгновение она уже яростно сражалась с розовым пятифунтовым окунем.
— Сукин сын! — визжала она в ореоле белых брызг, а рыба отчаянно била по воде, пытаясь вырваться.
Это было самое захватывающее зрелище, какое я когда-либо видел в жизни.
— Вот! — торжественно сказала Моргана, сверкая глазами и указывая на красавца, бившегося на дне лодки. И тут же отодрала новую порцию потрохов для наживки. Я мог поклясться, что она скорее съест их, чем попросит у меня помощи.
Я порадовался за нее, но удовольствие, которое растеклось до кончиков пальцев, неожиданно переросло в сладкую истому, и я уже пожирал ее глазами. Она тяжело дышала, и я вообразил, что это от менее невинной страсти, чем рыбалка. Эти мысли отвлекли меня, и я упустил свою рыбу. Тем временем Берте попался окунь поменьше, но прежде, чем она успела втащить его в лодку, Моргана уже вовсю костерила заглотившую приманку камбалу, которая была редкостью в наших водах.
Через полчаса мы решили, что наловили достаточно. Моргана гордо предъявила девять крупных рыбин. У Берты оказалось шесть, у Китти и Куолы — по две на каждого. Я с грустью признал поражение, продемонстрировав толстую жабу, крошечного ската и трех хилых крабов.
— Китти, я не могу смотреть на Моргану без страсти, — пожаловался я своей мудрой кормилице, — как ты считаешь, может, таким коварным способом христианский Бог хочет переманить меня на свою сторону?