— Коннор, пожалуйста… — взмолилась она.
У них не было сил дожидаться, пока Коннор разденется. Он быстро расстегнул брюки и спустил их до колен. Ее бедра послушно раздвинулись, повинуясь его безмолвному приказу. Он со стоном опустился на нее и, задыхаясь от страсти, слился с нею воедино.
— Оо-о!
Ее глаза удивленно распахнулись. Оказывается, она успела забыть это пленительное, непередаваемое ощущение… Ее бедра выгнулись так, чтобы он мог войти в нее как можно глубже. Он слегка отодвинулся, чтобы поцеловать ее, и опять повторил свою атаку.
Его ритмичные движения лишили Джемму ощущения реальности. Их обоих сжигала любовная лихорадка, и влажная кожа нежно приникала к влажной коже, и сладкий пот струился по их телам… Они не переставали ласкать друг друга, их губы не размыкались, их дыхание слилось в одно…
С каждым движением Коннор разжигал в ней пламя любви. Она стонала, все крепче прижимая его к себе, ее ноги обхватили его икры, ее руки цеплялись за его напряженные плечи. Она ощущала, как в нем нарастает ответная страсть, и запрокинула голову так, чтобы он мог припасть губами к судорожно пульсировавшей на шее жилке.
Разрядка обрушилась на них одновременно, словно неукротимый девятый вал. Содрогаясь от наслаждения, они сжимали друг друга в объятиях, Коннор хрипло выкрикивал ее имя, у Джеммы по щекам текли счастливые слезы…
«О Коннор, — безмолвно молила она, качаясь на волнах удовлетворенного желания, — люби меня, люби меня, пожалуйста…»
Долгое время в комнате царила тишина. Кровать под ними больше не раскачивалась. Обнявшись, они лежали на смятых простынях, все еще вздрагивая от постепенно затихавшего пламени страсти.
Раскрасневшийся, счастливый Коннор приподнял голову с плеча Джеммы и откинул с ее лба влажную прядь волос. Она открыла глаза и улыбнулась ему, и от этой ослепительной улыбки все закипело у него в душе.
— Ты… — прошептал он, взяв в ладони ее лицо и погружаясь в изумрудную зелень ее глаз.
— Что я? — спросила она, не дождавшись продолжения — он лишь молча гладил ей щеки.
— Только это: ты. На свете нет другой такой женщины, как ты, Джемма Макджоувэн.
— Я знаю, — улыбнулась она.
— Бесстыжая плутовка, — рассмеялся он.
Они лежали, улыбаясь друг другу, глядя друг другу в глаза, опасаясь говорить о чем-то, кроме всякой смешной ерунды. Боясь неосторожным словом нарушить очарование этой минуты, они снова надолго замолчали. Их дыхание тем временем стало ровным, а тела перестала мучить сладкая истома.
А потом откуда-то снизу раздалось громкое хлопанье дверей. Из коридора донесся невнятный гул голосов. И хотя он вскоре замолк, этого было достаточно, чтобы напомнить Коннору и Джемме, что замок обитаем и что та спальня, в которой они расположились, вовсе не является их собственной.