– Огромное конечное число, – уточнил Шон. – Без осведомителей или заранее полученных сведений с таким же успехом можно искать иголку в стоге сена.
Некоторое время все четверо молчали, уставившись на изящный хрустальный шар, словно в нем был заключен ответ на мучивший всех вопрос.
Где же шелк?
Дэни охватила дрожь возбуждения. Ей, с ее сообразительностью и опытом, никогда не приходилось сталкиваться с подобным вызовом.
Игра в шахматы глобальных масштабов, заключила она.
Но тут же решила, что это не совсем верно.
Скорее происходящее напоминало международный турнир по бриджу – разумеется, игру, но такую, в которой, чтобы сорвать банк, мало иметь на руках козыри.
Немного погодя Шон встряхнул головой и коротко выругался. Выражение его лица ясно свидетельствовало: перебрав все возможные комбинации, он пришел к неутешительному заключению.
– Аруба, – бесстрастно произнес Кроу. – Вот все, что мы имеем.
Редпас не мигая уставилась на Шона.
– Этого я не допущу, – заявила она. – Весь остров принадлежит «Гармонии», вплоть до последней песчинки на пляже.
– Я же не говорю, что этот вариант меня устраивает, – пробормотал Шон. – Просто ничего другого нам не остается.
– Там у нас есть только один агент, – напомнила Редпас, – да и тот под подозрением.
Шон пожал плечами.
– Жизнь – дерьмо, а умирать придется так или иначе. Я отправлюсь сразу же, как только ты позаботишься о транспорте.
– Нет, – отрезала Редпас. – Одного я тебя не отпущу. Это слишком опасно.
– Потерять шелк еще опаснее, – почти вкрадчиво напомнил Шон.
Редпас поджала губы и промолчала.
– Почему? – удивилась Дэни. Шон повернулся и взглянул на нее из-под полуприкрытых век.
– По двум причинам, – объяснил он. – Когда разнесется слух о пропаже шелка – а это неизбежно, – монахи Лазурной секты утратят все уважение жителей Тибета.
– Для них, – добавила Редпас, – одеяние Будды символизирует трансцендентное, ставшее осязаемым. Светскому человеку, да еще жителю Запада, трудно понять это, но тем не менее истина такова.
Помедлив, Дэни кивнула.
– Монахи Лазурной секты – то связующее вещество, которое не дает распасться освободительному движению Тибета, – добавил Шон.
– Не представляю Прасама Дхамсу в роли террориста или борца за свободу, – возразила Дэни.
– Он и не террорист, и не борец, – кивнул Шон. – Но сам факт существования монахов Лазурной секты как хранителей одеяния Будды – важный символ для тибетцев. Объединяющий принцип, вдохновляющая идея, флаг, если угодно.
Дэни медленно кивнула.
– В КНР уже проживает слишком большая часть населения планеты, – спокойно продолжала Редпас, – вызывая тревогу у тех, кто верит в силу отдельной личности.