– Прасам Дхамса, – произнес Шон, – ваш орден почитают во всем Тибете. Сведения, известные вам и вашим братьям, могут оказать помощь, пусть даже информация покажется вам незначительной.
Дхамса нехотя кивнул.
– Вы не получали никаких сообщений о необычных паломничествах или путешествиях? – спросил Шон.
Сначала казалось, что Дхамса не расслышал вопрос. Он негромко заговорил по-тибетски.
– Мне и в голову не приходило, что одеяние Будды покинет Тибет, – негромко перевел Шон, – разве что его отнимут китайцы. Оно такое хрупкое, непрочное. Иногда мне казалось, что этот шелк, подобно самым преданным среди нас, ещё не готов выйти в большой мир.
– Мы должны быть готовы выйти в мир, – решительно произнес Пакит, – иначе он поглотит нас. Этому я научился на Западе.
Дхамса продолжал говорить.
Шон мастерски переводил главу ордена, вызывая у Дэни смутное ощущение, что она понимает речь ламы.
– В ответ на ваш вопрос могу сказать, что китайские власти стали непривычно бдительными. Любые машины на дорогах и пассажиров в аэропортах старательно обыскивали.
– Но есть и другие способы покинуть Тибет, достопочтенный лама, – заметила Редпас.
– Полагаю, только для тех, кто способен парить подобно грифам, взирающим на поднебесные погребения, – колко заметил Пакит.
– Я имел в виду настолько трудные пути для бегства, что мысль о них и в голову не придет китайским властям, – сообщил Шон.
Дхамса задумался, а потом произнес по-тибетски короткую фразу, обращаясь к Пакиту.
– Один из братьев, который побывал в монастыре в Восточном Тибете, – перевел Пакит, – сообщил, что видел группу туристов, направляющихся в глубь хребта Танглы.
– Когда? – насторожился Шон.
– Через несколько дней после кражи, – ответил Пакит.
Дэни чувствовала настороженность Шона, напоминавшую ток, бегущий по оголенному проводу, невидимый, но вибрирующий от энергии.
– Почему же нам об этом не сообщили? – негромко осведомился Шон.
– Это были всего лишь альпинисты-европейцы, собирающиеся покорить очередную горную вершину, – пожал плечами Пакит. – Таких много в Тибете.
Шон кивнул и промолчал.
Но он изменился. Бросающаяся в глаза настороженность исчезла. Теперь он казался погруженным в себя, почти отрешенным от мира.
Однако Дэни чувствовала безмолвную работу его мысли. Неожиданно она поверила, что Шон провел в медитациях полгода. Сочетание спокойствия и сосредоточенности, казалось, стало его сущностью.
– Больше вам ни о чем не сообщали? ѕ спросила Редпас у Дхамсы.
– Нет.
Редпас умело взяла разговор в свои руки. Несмотря на то что она избежала неприличной, а тем более грубой поспешности, ей удалось завершить обед менее чем за четверть часа. Необходимый обмен пожеланиями при прощании занял только пять минут.