Чандос стал размахивать своей шляпой, подымая ее как можно выше.
Все трое разом крикнули, что было мочи. Их заметили с катера и прибавили ход. В тот момент, когда катер подошел к утопающим, те уже едва держались на воде.
— Держись, держись крепче!.. мы здесь, друзья! — крикнул добродушный, веселый голос Кедика.
— Ей, ребята! Вот оказия, да тут есть женщина! — отозвался другой голос, принадлежавший Комберуссу.
Еще минута, — и все четверо пострадавших лежали в ряд на дне катера.
ГЛАВА VIII. Таинственный аннамит
Комберусс и Кедик, под командой старого Керадека, только что отвезли на паровой шлюпке записку командира Мокарю к лоцману мыса Святого Якова, обитавшего на сторожевом посту самого маяка: «Юнона» собиралась уходить в море, а частые изменения песчаного дна Сайгона делали для всякого глубоко сидящего судна услуги лоцмана необходимыми как при входе на рейд Сайгона, так и при выходе в море.
На обратном пути от маяка внимание матросов на катере было привлечено знаками Чандоса и криком о помощи утопающих. Катер подоспел как раз вовремя, чтобы спасти четырех друзей, что же касается переводчика, то о нем перестали даже думать. Маленькая белая точка, какою представлялась на поверхности воды его шляпа, вскоре слилась с отдаленной линией берега и перестала быть заметной.
Делая по двенадцать узлов в час, катер быстро продвигался к городу, и час спустя после того, как Флоренс, Чандос, Поль-Луи и Кхаеджи были приняты экипажем «Юноны» и спасены от верной смерти, они прибыли вполне благополучно в гостиницу «Тайванг», где, переменив мокрое платье, вскоре восстановили свои силы несколькими чашками превосходнейшего чая.
Стоит ли говорить, что спасители были щедро вознаграждены за 05 свое человеколюбие.
— Вот так ремесло, дядюшка! — воскликнул Комберусс, многозначительно подмигивая глазом и поглядывая на пять ясных золотых на своей испачканной дегтем ладони. — Что скажешь, дядюшка Ворчун?.. разве не в сто раз лучше выуживать из воды барынь с кружевами, чем сплетать канаты, не так ли? Эх, сотни тысяч чертей!.. вот, право, славное ремесло-то! Никаких вычетов, никаких удержаний… жаль только, что в этом деле так часто бывает застой…
Керадек не сказал ни слова, но и по его лицу было видно, что он сильно взволнован, что же касается Кедика, то глаза у него блестели и сердце усиленно билось при мысли, какую радость и благосостояние доставят там, дома, эти пять золотых луи сверх его жалованья, как облегчат они бедной вдове рыбака, его нежно любимой матери, существование на скалистом побережье Рекувранс.