Раньше, чем удивленные буры успели сообразить, «Эпиорнис» снова поднялся под облака.
Теперь Анри точно знал, где находится Николь, и аэроплан мог окончательно оставить пределы Трансвааля и лететь на северо-восток. Чтобы наверстать потерянное время, он летел с головокружительной быстротой. Звезды, казалось, бежали навстречу. Слышен был только странный шорох движущейся в беспредельном пространстве машины. Через три часа они миновали берег земли Наталя. Путешественники уже потеряли из виду землю, они несутся над движущейся равниной Индийского океана. Вдали, на юго-востоке, как легкие облака, обрисовываются вершины Мадагаскара. «Эпиорнис» стремится на северо-запад, к Цейлону. Повинуясь воле кормчего, механическая птица, как ласточка, резвится в воздухе, то почти касается волн, то поднимается на высоту, чтобы можно было окинуть взглядом горизонт и убедиться, что нигде не видно корабля. Тихо. Но вот Жерар заметил в волнах какую-то быстро двигающуюся вперед черную массу. Должно быть, кит.
— Кит, — крикнул он в рупор, — прямо под нами. Спустимся, чтобы разглядеть его.
Добродушный Анри в угоду брату тотчас же опустил аэроплан.
Черная масса растет, показывается на поверхности моря.
— Это не кит, а подводное судно и, вероятно, английское. Так и есть, на корме красуется надпись: «Union jack». Беда! Поднимемся повыше!
Но едва Жерар успел сказать это, а Анри исполнить его команду, как на спине мнимого кита открылся железный клапан, высунулась какая-то грозная черная труба, сверкнула молния, послышался выстрел. Граната попала прямо в «Эпиорнис» и разбила ему правое крыло.
Анри упал от страшного сотрясения. Он сделал, однако, энергичное усилие и встал. Каюта накренилась на правый бок. Только левое крыло послушно взмахивает. Увы! Все испорчено!
— Мы летим вниз, как камень! — вскричал Жерар. Они почувствовали сильный толчок. Послышался лязг металла, затем чьи-то крики, проклятия. «Эпиорнис» упал на корму подводного судна.
«Эпиорнис» упал на корму подводного судна, и за этой катастрофой последовал страшный взрыв. Падая, механическая птица сломала винт английского корабля. Сама она зацепилась и повисла, как летучая мышь: левое крыло ее продолжало биться; между тем слышался шум испорченной машины, проклятия и приказания, отдаваемые капитаном среди скрипа стали и человеческих стонов.
Четыре француза лежали без чувств после такого сотрясения и ничего не слышали.
Их высвободили из-под обломков аэроплана, перенесли на носовую часть корабля, в лазарет. После усиленных растираний и нескольких ложек коньяку, насильно влитого в рот, они все четверо пришли в себя, еще не отдавая себе ни в чем отчета, но без особенных повреждений. К своему великому удивлению, они, очнувшись, увидели, что целы и невредимы.