В эту минуту постучали в дверь, и рыжеволосый матрос доложил о приходе командира.
В лазарет вошел капитан корвета — важный надменного вида человек с багрово-красным лицом. Он постоял минуту на пороге, бегло оглядел всех четырех больных и, решив по седой шевелюре Вебера, что это, вероятно, самый главный из них, старший, обратился к нему без всяких принятых правилами о вежливости предисловий.
— Если вы оправились настолько, чтобы отвечать на мои вопросы, говорите.
— Виноват, милостивый государь, я говорю только по-французски! — сухо ответил старый ученый, знавший в совершенстве пять или шесть языков, но не желавший выказывать своей обычной любезности человеку, который так бесцеремонно с ним обошелся.
— Ах! — смутился англичанин. — А эти господа?
Анри и Жерар знаками отклонили от себя честь объясняться с командиром на его родном языке, так что ему пришлось припомнить все познания французского языка, усвоенные им некогда на школьной скамье.
— Я требую у вас ваших бумаг! — выговорил он, напрягая все свои лингвистические способности.
— Каких бумаг?
— Паспорта, чековые книжки, все документы, удостоверяющие личность.
— Если бы даже у нас были все перечисленные вами документы, — сказал решительно Анри, — мы не сочли бы нужным предъявить их по требованию первого встречного.
— Как первого встречного? Я здесь начальник. Я капитан Марстон, командир Ее Величества судна «Сом»! — отвечал моряк, выпрямляясь во весь рост.
— Вот это-то вы нам и позабыли сказать, — спокойно возразил Жерар. — И мы тоже имели бы право требовать у вас документы, удостоверяющие вашу личность.
— Вы, потребовать у меня бумаг? — возмутился командир и вытаращил глаза.
— Чем же подобное требование было бы более обидно, чем ваше? Мы не подчиненные ваши. Мы люди свободные. Мы свалились к вам на палубу с неба, и произошло это по вашей же вине!
— Вы мои пленники! — грубо прервал капитан. — Вы занимались контрабандой в наших морях! Вы должны будете ответить за это! Это вам даром не пройдет!
— Контрабандой? Ваши моря? — горячо возразил Жерар. — Мы не допустим такого обращения с нами. Мы были в воздухе, когда ваша граната коварно попала в наш аэроплан. Это мы вас можем привлечь к ответственности за порчу нашей собственности и нанесенный нам лично ущерб.
— Вы не имеете права привлекать меня ни к какой ответственности, и я оправдываться перед вами не желаю.
— Вот как, это переходит всякие границы! — окончательно вышел из себя Жерар. — Позвольте заявить вам, милостивый государь, что я больше не желаю с вами разговаривать!
— А я вам говорю, что вас заставят отвечать на мои вопросы!