Блейд нежно обнял девушку и притянул к себе. Он был доволен своей выдумкой. Стоило только поменять юг на север, Южный материк на Хайру, да еще намекнуть на колдовство, как версия его приключений обретала законченность, стройность и достоверность. Внезапно Найла прижалась к нему и закрыла глаза. В тот же миг рука Блейда скользнула по обнаженному бедру девушки, а губы прижались к ее пухлым губам. Но когда он, приподняв воздушную ткань тупики, начал ласкать ее груди, Найла вздрогнула и попыталась вырваться. Он ослабил объятия.
— Нет, Эльс, нет… Пойми, месяц я не видела человеческого лица… даже заросшего такой колючей бородой, — ее ладонь скользнула по щекам Блейда. — Всему свое время, — твердо закончила она. — Мы ведь договорились.
Когда женщина произносит эти магические слова — «мы ведь договорились», — значит, она желает, чтобы все было так, а не иначе. Блейд усмехнулся и выпустил Найлу. Но ее намек он понял и незамедлительно побрился — благо в каюте старого Ниласта нашлось все необходимое.
В дальнейшие дни их отношения приняли характер легкого дружеского флирта, не всегда невинного, о чем свидетельствовал последний поцелуй Блейда. Казалось, Найле нравилось, когда он обнимал и целовал ее — хотя и не в столь интимные места, — однако спать она предпочитала одна.
Днем, в самую жару, они дремали в каютах, под надежной защитой корпуса каравеллы из чудесного дерева тум; вечером, ночью и ранним утром бодрствовали, то рассказывая друг другу бесконечные истории, то просто в молчании сидя бок о бок: черноволосая головка Найлы была откинута на плечо Блейда, его мускулистая рука обнимала хрупкие плечи девушки. В тишине, нарушаемой только поскрипыванием мачт «Катрейи», они созерцали две бесконечности: звездного неба и великого безбрежного океана.
Беседовали они на ксамитском, которым Найла, не в пример Блейду, овладела безупречно. Он, однако, делал быстрые успехи, пользуясь давно проверенным методом, гласившим, что лучший способ овладеть языком — изучать его под руководством хорошенькой женщины. Желательно в постели; однако это, как надеялся Блейд, было еще впереди.
Рахи, видимо, не знал других языков, кроме родного наречия Айдена, хайритского и ксамитского. Найла владела полудюжиной, но ни напевный кинтанский говор, ни плавный музыкальный язык Хаттара, ни щелкающий резкий рукбатский ничего не говорили слуху Блейда. Айденитского девушка не изучала; калитанцы не любили путешествовать по суше, а прямой морской дороги в Айден не было. Однако она слышала о могущественной империи на западе и о Хайре.