— Собирайся! На промысел щокура пойдем! Помнишь, что неделю для меня ловишь?
Откуда-то появилась Укля, подняла с полу жеваную смолу и засунула черную в рот Бердану.
— Обронил, — пояснила.
— Ага, — согласился Бердан, зажевал быстро-быстро, строго посмотрел на Ягердышку и вышел вон.
Вспомнив свои ночные приключения, молодой чукча как-то особенно поглядел на Уклю, с большой нежностью во взоре, и, потупив глаза, произнес:
— Жена…
Эскимоска покорно склонила голову, и из ее глаз-щелочек, казалось, брызнуло светом, а оттого и у Ягердышки в душе рассвело. Да и синева ночных побоев смотрелась теперь несколько праздничней.
Ухватив под бок медвежонка, Ягердышка выбрался на волю, где его поджидал Бердан с веслом в руках.
— Зачем ты медведя с собой? — поинтересовался старик.
— Рыбкой его побалуем, — ответствовал Ягердышка.
— Моей рыбой! — вознегодовал Бердан. — Моей рыбой кормить медведя!!! — И вознес над головой карающее весло.
— Уж не откажите, святой отец! — Ягердышка бросился к руке старика и потянул к ней губы. — Мишка-то малый, помрет с голоду!
Если бы лицо Бердана не являло собою сплошной синяк, то наверняка бы покраснело, а так лишь волосатые уши запылали кумачом от удовольствия.
— Это религия ваша такая, что ль? — спросил он. — Руки старикам лизать?
— Ага… Всего лишь одну рыбку, почтенный отец-пустынник!
— Хорошая религия. — Задумался. — И сколько богов у вас, однако?
— Так один, — ответил Ягердышка. — Иисус Христос.
— Как один?!! — изумился Бердан. — А бог моря? Кто за очаг отвечает? А за рождение ребенка?.. А за…
— Иисус, — покорно ответил Ягердышка и перекрестился.
Бердан столкнул каяк в воду. Высказал соображение:
— Как Сталин. Сталин за все отвечал!
— Тьфу! — сплюнул чукча и перекрестился. — Вот старик глупый!
— Это ты меня глупым!!! Отца-пустынника дураком!!! Да я тебя… — Бердан поперхнулся. — Однако, что там у вас с непослушными в вере делают?
— Грешниками называют.
Ягердышка оттолкнулся от берега, и каяк опасной бритвой заскользил по чистой воде.
— Так ты — грешник!
— Согласен.
— А что ваш Бог с грешниками делает?
— Смотря какой грех, — ответил Ягердышка и забросил крючок. — В основном прощает.
— А за что карает?
Ягердышка тяжело вздохнул:
— За смертоубийство!..
Тут клюнуло, Бердан что было сил заорал: «Тащи!» Чукча умело подсек и вытащил в лодку щокура килограмм на пять.
— Мне, — решил Бердан. — А где Бог ваш живет?
Ягердышка указал глазами в небо.
— За рыбу тоже он отвечает?
— Ага.
Старик заглянул в небо, первый раз подумал, что небесная синева столь же глубока, как море, и перекрестился.