За первым ударом последовал второй, а далее подошел Бала и добавил от себя в ухо, которое тотчас набрякло кровью.
— Что хотите?! — завопил Ягердышка, понимая, что может скончаться от побоев.
— Что хотим?! — захохотал Кола. — Смерти твоей!
— А что у тебя есть? — поинтересовался Бала. — Душу продашь?
— Нет, — испуганно ответил Ягердышка. — А вот Spearmint готов отдать весь, без остатка!
— Чего это? — спросил Кола.
— А это наподобие нашей смолы! Жевать можно. Только вкуснее! Американская!..
— Покажь! — протянул руку Кола.
— Вот. — Ягердышка вложил в ладонь Кола пластинку жвачки, а когда тот поднес ее ко рту, предупредил: — Развернуть надо! Бумажку не едят!
— Сам знаю!
Кола принялся жевать, и уже через мгновение его продырявленное лицо приняло благостное выражение.
— И много ее у тебя?
Ягердышка порылся в карманах и вытащил из них все, давеча подаренное американцами. Набралось пластинок двадцать.
— Вот! — протянул чукча.
— За эту кучку хочешь жизнь купить? — поинтересовался Кола, впрочем, незлобно.
— Покоя хочу, — признался Ягердышка.
— Хочешь покоя… — задумался каннибал и выдал свое решение: — Будет тебе покой. Раз в три дня станем приходить, а ты белую смолу приготавливай! Ровно такую же кучку! Не наберешь, пеняй на себя, бить будем!
— Согласен, — кивнул головой Ягердышка, хотя не знал, где сыщет такое богатство. Но три дня покоя!..
На том и порешили. Братья в сей же миг забыли о чукче и стали растворяться в пространстве, но со скандалом меж собой. Бала требовал законной доли. Последнее, что увидел Ягердышка, — как Кола съездил по физиономии Бала. Далее братья растворились окончательно, как сахар в чае.
Впервые за многие месяцы Ягердышка спокойно заснул.
Во сне он чувствовал какое-то смутное беспокойство, то чум ему снился родной, то Укля, а то вдруг светило в лицо огромным серебряным шаром Полярной звезды, которую, казалось, можно есть. Ягердышка даже поклацал челюстями, пытаясь откусить от мечты, но звезда вдруг исчезла, и во сне чукча заплакал…
— Чего плачешь? — раздался громкий голос над самым ухом.
Ягердышка открыл мокрые глаза и увидел перед собою толстого эскимоса в черном костюме и галстуке-удавке, с нависшим над узлом кадыком.
— Чего плачешь? — повторил эскимос, сняв с головы бейсболку. — Или не понимаешь по-эскимосски?
Ягердышка лежал с открытым ртом и думал о том, что старик Бердан не обманул его и в Америке живут богатые эскимосы. А этот, наверное, очень богатый — жирный и надменный!
— По-русскы понымаешь?
— И по-русскы, и по-эскимосски понымаю! — ответил счастливый Ягердышка.