– О, русский! – сказал он. – Куда идешь?
– К моим друзьям. Они должны быть у меня в отеле в два часа. А куда вы идете?
– Я визитор. Я ищу мальчиков или девочек. А тебе, русский, нравятся мальчики?
– Да, мне тоже нравятся и девочки и мальчики, – сказал я.
– Ты знаешь, что такое «гэй»? – спросил он.
– Да, – сказал я, – конечно.
– Может, мы увидимся? Когда? – спросил он.
– Я занят сегодня, – сказал я. – Может, завтра? – сказал я.
– Завтра я не могу, – сказал он с видимым сожалением.
– Может, в воскресенье? – спросил я.
– Не знаю, – сказал он. – Может, сегодня вечером?
– Может, – наконец согласился я. – Я дам вам мой номер телефона – позвоните сегодня вечером.
У меня был троцкист Джордж и революционный француз из Канады, они задавали мне вопросы о диссидентском движении в СССР и записывали мои ответы на тайп-рикордер. Ничего утешительного я им не сказал, и в свою очередь спросил Джорджа, когда уже можно начать стрелять, а не только защищать права то крымских татар, то палестинцев, то еще кого-то, когда закончатся эти бесконечные маленькие интеллигентские собрания, и будет борьба. Последовали долгие объяснения. Меня обозвали анархистом, и два западных революционера покинули восточного, русского революционера. В дверях они столкнулись с Леней Косогором, человеком, отсидевшим десять лет в советских лагерях. «Какая каша из людей!» – подумал я.
Когда ушел и Леня, наконец, я решил устроить себе удовольствие – сделал себе сэндвичи с огурцом, луком и ветчиной, налил себе бордо. История сэндвичей и бордо короткая, но яркая. Это все принес соседу Эдику из номера 1608 какой-то друг, а сосед Эдик вегетарианец и вина не пьет почти – припасы он, от греха подальше, отдал мне. Так вот, я налил себе бордо и приготовился укусить бутерброд… Раздался телефонный звонок.
– Хэллоу, – сказал я.
– Это Бэнжамэн, – сказал голос.
– Я не Бэнжамэн, – сказал я.
– Я – Бэнжамэн, – сказал он.
– О, Бэнжамэн! – сказал я, – я не занят уже, хочешь встретиться со мной? Давай встретимся на углу 57-й улицы и 5-го авеню.
– Нет, – сказал он. – Я сегодня хочу остаться дома. Гоу ту бэд! Приходи!
Я покрылся потом. Грубо. А ресторан? А прелюдия? Что мы – крысы? Может, я подумал не совсем так, но что-то вроде этого. «Гоу ту бэд». Ишь ты! Придумал!
– Я не могу сегодня в постель, – сказал я, – я имею плохое состояние.
Тут мы с ним начали запинаться и запинались некоторое время, я искал нужные английские слова, а он… не знаю, почему запинался он…
Наконец, я сказал:
– Хорошо, я подумаю. Если хочешь, дай мне номер телефона, я позвоню тебе в течение получаса.