Ни хуя подобного. Мы недолго там были. Карлос потащил нас к каким-то своим приятелям домой смотреть порнографические фильмы. Хозяину было лет пятьдесят, по виду он был похож на Тосика, одного нашего общего с Еленой знакомого дельца из Тбилиси, девка была молодая. Во время порнофильмов, где противные и вульгарные бабы радостно глотали сперму какого-то прыщавого кретина, моя душенька сидела почему-то на одном кресле с Карлосом, и он все время, по моему, пытался схватить ее или обнять. Они сидели сзади меня, но даже по шуму, какой они производили, я понимал, что она стесняется меня, и что он – Карлос – о ней не слишком высокого мнения.
– Считает девкой, – думал я, – а она все играет в королевы и игры обожания разводит. Приучил я ее, приучила Москва, – Елена Прекрасная, Елена – лучшая женщина в Москве, а раз в Москве, значит в России. «Натали Гончарова». Она же не видит, какими глазами он на нее смотрит. Зеленский Сашенька, божий идиотик, втайне влюбленный в Елену, говорил, не мне, конечно, а одному из наших приятелей, что встретил Елену, ведущую к себе мужчину. «Знаете, какими глазами он на нее смотрел? Мы все таскались с ней – Лена, Лена! Уж он-то знал ей цену – нашей Лене, отлично знал». Может, это был Карлос, откуда я, Эдичка, знаю – я не знаю ни хуя. У меня только боль, только боль.
Елена подошла ко мне после порно-грязи и сказала как бы оправдательно: – Карлос хотел посмотреть, какое у меня будет лицо, как я буду реагировать на эти фильмы. – Ну, ты как? – сказала она, и вдруг погладила меня по волосам. – О!
Как я был? Представьте себе свободного бандита, который привык реагировать на все просто и ясно – мне хотелось застрелить всех в доме и уехать с ней в ночь. Но ведь это была ее злая воля – ей и мне так вот жить. И я терпел.
Потом мы вышли. Он ловил такси, мы стояли с ней под колоннами дома, и она говорила, что я хорошо выгляжу, что я нашел свой стиль одежды. Я поблагодарил ее за вечер и за «Плейбой-клаб».
– Был ли ты в «Инфинитиве», это дискотека? – спросила она.
– Нет, – сказал я, – не был.
– Я тебя поведу, у меня есть членский билет туда, – сказала она, – вернее, это билет Джорджа, но неважно.
Лил дождь. Он остановил, наконец, машину. Мы поехали, она потребовала, чтобы вначале мы отвезли ее. Мы отвезли; выходя, она поцеловала меня в губы. Когда в отеле я взглянул в зеркало, губы мои были в губной помаде. Я стер ее, а потом пожалел, что стер.
Через некоторое время была еще одна встреча, когда у нас произошло странное сближение, мы обнимались и целовались спьяну, она была нежной и тихой. Это было на корабле, куда мы поехали компанией – и Жигулин с какой-то пышной девицей, и высушенная селедка Зеленский, и мы – экс-супруги.