На следующий день в отсутствие Прайса Джей проник к нему в номер, но не обнаружил там следов ни денег, ни Дезире.
В одно прекрасное утро, когда Джей, увидев, что Прайс вышел из отеля, собирался вторично порыться у него в номере, у него внезапно родилось ощущение, что за ним следят.
Он обернулся в своем автомобиле и, направив бинокль, стал разглядывать улицу, пока его окуляры не уперлись в другие, разглядывавшие его из машины в двух кварталах от него.
— Так я и встретился с Дезире, — рассказывал он. — Мы оба следили друг за другом через бинокль.
* * *
К тому времени он уже стал сомневаться в реальности ее существования. Он постоянно грезил о ней, часами разглядывал ее фотографии, воображал ее запах, звук ее смеха, представлял, как коснутся его ног ее обнаженные ноги. И чем больше он думал о ней, тем больше превращалась она в некое мифическое существо — мученицу, чья поэтичная трагическая красота проглядывала сквозь туманы и осеннюю морось бостонских парков, пряталась там, ожидая избавления.
И вот настал день, когда он вылез из машины и приблизился к ней. Не притворяясь, что считает это недоразумением, она ждала его приближения, глядя на него невозмутимым пристальным взглядом. И когда он очутился возле ее машины, приоткрыла дверцу и вышла ему навстречу.
— Вы из полиции? — спросила она.
Он покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.
На ней была выцветшая футболка и джинсы, и у той, и у другой одежды вид был такой, будто она в ней спала. Она была босиком, сандалии же скинула, оставив их на коврике в машине, и он вдруг понял, что беспокоится, не поранит ли она ноги о стекло или камушки, валявшиеся на улице.
— Может быть, вы частный детектив?
Он кивнул.
— Немой частный детектив? — с легкой улыбкой сказала она.
И он засмеялся.
— Мой отец, — сказала Дезире Джею два дня спустя, когда между ними уже начали устанавливаться доверительные отношения, — покупает людей. Это его жизненная цель. Он покупает предприятия, дома, машины, и чего только не покупает, но истинная его цель в жизни — покупать людей.
— Я начинаю это понимать, — сказал Джей.
— Он купил мою мать. В буквальном смысле. Она была родом из Гватемалы. Он поехал туда в пятидесятых проконтролировать строительство дамбы, которая строилась на деньги его компании, и купил мою мать у ее родителей меньше чем за сотню американских долларов. Ей было тогда четырнадцать лет.
— Мило, — сказал Джей. — Вот уж действительно мило!
* * *
Дезире укрылась в старой рыбачьей хижине на Лонгбоут-Ки, которую сняла за непомерную цену, пока не подберет себе что-нибудь получше. Джей спал на кушетке и однажды ночью проснулся от крика Дезире, которой приснился кошмар; в три часа утра они вышли из хижины на прохладный берег моря, оба были слишком взбудоражены, чтобы спать.