Раньше мы планировали, что до того, как заработает система сигнализации, Энджи успеет проникнуть внутрь. Она включит систему, но уже на выходе, и прежде чем кто-нибудь успеет появиться, от нее и духу не останется. Но все это было в теории, на практике же ни она, ни я не учли возможности внутреннего прослушивания.
Мэнни глядел на меня в упор, изогнув темные брови, надув губы и касаясь ими сложенных домиком ладоней. Больше он не выглядел ни добрым великаном, ни консультантом по вопросам скорби, а выглядел он злобным сукиным сыном, от которого лучше держаться подальше.
— Кто вы, мистер Дуэн? Кто вы на самом деле, а?
— Служащий в сфере рекламы. Испытываю глубокий страх перед современной цивилизацией.
Он опустил руки, отведя их от лица, и стал их разглядывать.
— И все же, — сказал он, — руки у вас загрубелые, костяшки некоторых пальцев разбиты. Что же до вашего лица...
— Моего лица? — Я почувствовал, как комната за моей спиной притихла.
— Да, вашего лица. При соответствующем освещении под бородой у вас проглядывают шрамы. Похоже на следы от ножа, мистер Дуэн. А возможно, и от опасной бритвы, не так ли?
А вы кто, Мэнни? — сказал я. — Не выглядите вы что-то консультантом по вопросам скорби.
— Ну, не обо мне речь. — Он еще раз поглядел через мое плечо, и тут на его столе зазвонил телефон. Он с улыбкой поднял трубку. — Да? — Левая бровь его, изогнувшись, поползла вверх, когда он слушал голос в трубке, а взгляд его скрестился с моим. — Разумно, — сказал он в трубку. — Возможно, он работает не один. Сколько бы ни было их там в офисе, задайте им жару. Пусть прочувствуют.
Мэнни опустил трубку и полез в ящик стола, я же, упершись в стол ногой и толкнув его так сильно, что кресло мое упало, накренил стол, саданув им прямо в грудь Мэнни.
Парень позади меня, перемигнувшись с Мэнни, кинулся ко мне справа, и я почувствовал его приближение прежде, чем увидел его. Я метнулся вправо, выставив локоть, и треснул его промеж глаз с такой силой, что плечевая кость моя заныла, а пальцы онемели.
Мэнни выпрямил стол и поднялся. Я же, обойдя стол, приставил пистолет к его уху.
Надо отдать ему должное: для человека, в голову которого упирается автоматическое оружие, Мэнни держался хладнокровно. Страха он не выказывал. Казалось, через все это он уже проходил, и не раз. Лицо его выражало лишь досаду.
— Хотите меня небось в заложники взять? — хохотнул он. — Для этого я малость великоват, тащить тяжело. Вы это учитываете?
— Учитываю.
И рукояткой пистолета я треснул ему в висок.
Некоторым этого было бы достаточно. Они бы как подкошенные, тяжело дыша, повалились на пол, как это изображают в кино. Некоторые, но не Мэнни, да от него я подобного и не ожидал.