– Какой рыбы позволите вам положить, этой или этой?
Но предубежденный гость уже совсем на блюде рыбы не видит, а видит только рябчиков вперекладку с индейкой!..
И предубежденному епископу Л. все это было так трудно скушать, что у него сделалась отрыжка, на которую он не переставал жаловаться даже до самого недавнего времени, когда епископ Михаил уже был удален на покой и должен был сократить свое хлебосольство до крайнего minimum’а (прим. Лескова).]. Просидев почти все дообеденное время в зале, владыка опять слушал, как ему, под аккомпанемент фортепиано, пропели лучшие номера из “Жизни за царя”, “Руслана” и многих других опер.
Откушав же, он тотчас стал собираться ехать, и карета его была подана во время кофе. Он как приехал один с своим слугою “Сэмэном”, так с ним же одним хотел и уезжать, но три молодые брата N. явились к нему с просьбою позволить им проводить его до г. О.
– А по какой причине меня надо провожать? – спросил владыка.
– Здесь глухая дорога, ваше преосвященство.
– А я не боюсь глухой дороги: у меня денег только триста рублей, и те честным трудом заработаны.
– Да нам хочется вас провожать, владыка.
– А если хочется... это резент, – сопровождайте.
И поездка состоялась с провожатыми. Архиерей сел, как приехал, в свою карету, а впереди его курьерами снарядились в большом казанском тарантасе три рослые молодца: мировой посредник, офицер и университетский студент. Сам хозяин, видя, что его владыка не приглашает, остался дома. Он удовольствовался только тем, что проводил поезд за рубеж своих владений и, принимая здесь прощальное благословение от архиерея, выразил ему свою о нем заботливость.
– В О. там ничего нельзя достать, владыка, так вы меня не осудите.
– А по какой причине я вас могу осуждать?
– Я велел кое-что сунуть вашему слуге под сиденье.
– А что именно вы под моего Сэмэна подсунули?
– Немножко закусочек и... шипучего.
– А для чего шипучего?
– Пусть будет.
– Ну, резент; пусть будет. Сэмэн, сохрани, друг, под тебя подложенное.
И с тем хозяин возвратился, а поезд тронулся далее.
От “пустынки” до города О. на хороших разгонных конях ездят одною большою упряжкою, и владыка, выехавший после раннего обеда, должен был приехать в город к вечеру. Время стояло погожее, и грунтовые дороги были в порядке, а потому никаких “непредвиденностей” не предвиделось, и оба экипажа пронеслись доброе полпути совершенно благополучно и даже весело. Веселости настроения, конечно, немало содействовало и то, что путники, скакавшие впереди в тарантасе, молодые люди, тоже выехали не без запаса и притом не закладывали его очень далеко. Но они не совсем верно разочли и раньше времени заметили, что оживлявшая их возбудительная влага исчезла прежде, чем путь пришел к концу. Достать же восполнение оскудевшего дорогою негде было... кроме как у архиерея, которому хлебосольный старец предупредительно сунул что-то под его Сэмэна.