Нет разведывательной операции, говорим мы, умудренные опытом ветераны, которая на время не превращалась бы в фарс. Чем крупнее операция, тем громче ржание; в историю Службы вошло, как семидневная Тайная охота на Бартоломью, он же Барли Скотт Блейр, потребовала таких лихорадочных усилий и сопровождалась таким количеством просчетов, что всего этого хватило бы на дюжину секретных агентств. Ортодоксальные новички вроде Брока из Русского Дома возненавидели биографию Барли, еще не обнаружив того, кому она принадлежала.
После пятидневной погони за Барли они полагали, что знают о нем все, за исключением того, где он находится. Им были известны свободомыслие его предков и его дорогостоящее образование (и то и другое пропало даром), малопривлекательные подробности всех его расторгнутых браков. Им было известно кафе в Камден-Тауне, где он садился играть в шахматы с любой не – прикаянной личностью, которой случалось туда забрести. Настоящий джентльмен, пусть он и виноват, сказали там Уиклоу (он представился сыщиком по бракоразводным делам). Воспользовавшись избитыми, но действенными предлогами, они навестили в Хоуве сестру Барли, которая явно махнула на него рукой, лавочников в Хэмпстеде, которые писали ему, замужнюю дочь в Грантеме, которая обожала его, и сына – Серого Волка, подвизающегося в Сити, который был скуп на слова, будто дал обет молчания.
Они разговаривали с музыкантами сборного джаз-оркестра, где он время от времени играл на саксофоне, с экономом в больнице, где он числился в списке посетителей-филантропов, и со священником церкви в Кентиш-Тауне, где Барли, как выяснилось к всеобщему изумлению, пел тенором.
– У него чудесный голос, хотя слышим мы его реже, чем хотелось бы, – снисходительно сказал священник. Но когда они попытались, опять-таки с помощью старины Палфри, подключиться к его телефону, чтобы вдоволь насладиться его замечательным голосом, оказалось, что подключиться не к чему, потому что телефон отключен за неуплату.
Они даже откопали кое-какую информацию в собственном архиве. Вернее, информацию эту для них нашли американцы, что отнюдь не прибавило им популярности. Как оказалось, в начале шестидесятых, когда любому англичанину, имевшему несчастье обладать аристократической двойной фамилией, грозила опасность быть завербованным Секретной службой, досье Барли отправили в Нью-Йорк для проверки, в соответствии с частично соблюдаемым двусторонним секретным соглашением. Вне себя от ярости, Брок отправил второй запрос в центральный архив, где сперва заявили, что Барли у них не значится, затем выкопали-таки его перфокарту с белым индексом, которая все еще не была введена в компьютер. А белый индекс навел на белую папку с исходными анкетами и перепиской. Брок кинулся в кабинет Неда так, будто выяснил абсолютно все. Возраст – 22 года! Увлечения – театр и музыка! Спорт – прочерк! Причина, по которой рассматривалась его кандидатура, – двоюродный брат Лайонел, служащий в Лейб-гвардейском конном полку.