Наконец, особый вклад самого Билла: карикатура, где Конни лежит на всем протяжении Кенсингтон-Палас-Гарденс (Кенсингтон-Палас-Гарденс – улица в Лондоне, известная своими роскошными особняками; в описываемое в романе время на ней были расположены некоторые зарубежные посольства) и рассматривает в телескоп советское посольство: «С любовью и нежными воспоминаниями милой-милой Конни».
– Ты знаешь, они здесь все еще помнят erо. Блестящий парень. В комнате отдыха колледжа Крайст-Черч есть несколько его картин. Они их часто выставляют. Я встречалась с Жилем Лэнгли вцеркви буквально на днях: не слышала ли я чего-нибудь о Хейдоне? Не помню, что я ответила: да, нет. Ты не знаешь, сестра Жиля по-прежнему занимается явочными квартирами?
Смайли не знал.
– Нам не хватает таких способных, говорит Жиль, у них не получается воспитать таких, как Билл Хейдон. Жиль прямо весь пылал от возбуждения.
Говорит, что преподавал Биллу современную историю в те дни, когда слово «империя» еще не было бранным. Про Джима тоже спрашивал. «Его альтерэго, можно сказать, хм-хм». Ты всегда недолюбливал Билла, да? – продолжала Конни рассеянно, снова все укладывая в пластиковые пакеты и заворачивая в кусочки ткани. – Я никогда не могла понять: ты его ревнуешь или он тебя? Пожалуй, слишком уж он обаятельный. Ты никогда не доверял внешнему виду. Я имею в виду мужчин.
– Дорогая Конни, не говори ерунды, – возразил Смайли, на этот раз застигнутый врасплох. – Мы с Биллом всегда были идеальными друзьями. Откуда тебе в голову взбрело сказать такое?
– Да так, ниоткуда. – Она уже почти забыла об этом. – Я слышала, он как-то прогуливался в парке с Энн, только и всего. Он ведь ее двоюродный брат или что-то в этом роде? Я всегда думала, что вы могли бы поладить, ты и Билл, если бы вместе работали. Вы сумели бы вернуть дух прошлого. Вместо этого шотландского выскочки. Билл, перестраивающий Камелот, – снова ее мечтательная улыбка, как из сказки, – а Джордж…
– Джордж подбирает остатки, – сказал Смайли, подыгрывая ей, и они рассмеялись, хотя у Смайли это вышло довольно наигранно.
– Поцелуй меня, Джордж. Поцелуй Конни.
Она проводила его по тропинке через огород, которой пользовались ее постояльцы, и сказала, что лучше ходить там, чем любоваться зрелищем уродливых новых бунгало в соседнем саду, которые понастроили эти свиньи Харрисоны. Моросил мелкий дождь, редкие крупные звезды тускло проблескивали сквозь туман, на дороге был слышен грохот грузовиков, удаляющихся в ночь в направлении севера. Прижавшись к нему, Конни вдруг забеспокоилась: