— Нельзя крест заколдовать, берите этот манявский крест.
Вдруг раскрылась дверь. Гелена остановилась на пороге, услышав последние слова отчима. Ее щечки с ямочками румянились от мороза, а голубые, как весеннее небо, глаза вдруг помутнели и будто позеленели. Она, как видно, хотела что-то сказать — ее сжатые губы задрожали.
Гелена повернулась и вышла, не сказав ни слова. Богдан все понял. Он подошел к столу, налил еще кубок водки, выпил и закусил. Только тогда пошел следом за Геленой.
— …Не оскорбила ли я вас, отец, отругав старуху? Надоела она уже со своим крестом, всем рассказывает. Очевидно, пошутил какой-то дурак, насмехаясь над бабой…
Гелена говорила и следила за отчимом: убедит ли его? Она собирается уезжать, торопливо складывает свои вещи, беспокоится и о том, чтобы не забыть взять гостинцы, которые Богдан посылает дочери и зятю Ивану, родному брату Данила Нечая.
— Передашь Степаниде, да и зятю, что ждем их в гости, хотя бы после масленицы.
— Вы те собирались ехать в Белую Церковь, батюшка. Или передумали?
— Разве только в Белую Церковь? Надо бы и к коронному гетману поехать. Да это уже моя забота, доченька. Не задерживайся и ты, хлопцы подождут тебя там, с лошадьми, поскорее возвращайся.
— Приехала с хутора пани Ганна Золотаренко. Ее приглашает пани Вешняк на масленицу. Я обеих приглашала к нам на обед. Но они отказались, а пани Ганна будет обедать у Вешняка… Ну, я пойду, упрошу нашу старуху, чтобы простила мне мою горячность. Как по-вашему, простит?
— Не нужно. Стариков не просят, а уважают. Мелашка не поверит тебе, Гелена, не надо. Поезжай с богом, а я сам…
— Хорошо. Не простит меня, татусь. Клянусь, я не питаю зла к бабушке, но она надоела мне со всеми этими глупыми блендами[30].
— А куда дел Горуховский турчанку? — вдруг спросил Богдан, словно и не слышал оправданий Гелены.
И она сразу переменилась, и точно ветром сдуло ее спокойствие.
— Турчанку? Не меня ли обвиняет эта старуха?
Гелена в тот же миг стремительно убежала от саней, в которые собиралась садиться. Богдан даже не успел понять, куда и зачем она побежала, как услышал в доме ужасный крик и шум. Ему показалось, что закричала Мелашка. Хмельницкий быстро вошел в дом. В дверях столкнулся с одной из служанок.
— Что у вас тут случилось? Выедет ли Гелена сегодня со двора или нет? С вами хлопот не оберешься.
— Ах, батюшка, пан Богдан! Наша бабуся упала на макитру с тестом. Голову разбила о черепки, вряд ли и живы уже.
Богдан мгновенно вбежал в кухню. Следом за ним вбежали Тимоша с казаком и несколько девушек-служанок. Посреди кухни в луже крови лежала мертвая Мелашка. Вокруг нее валялись черепки от большой макитры. А возле окна, опершись на подоконник, тихо плакала Гелена. Она смотрела в обледеневшее окно и не вытирала обильных слез, капавших из ее глаз.