Военные вихри в прибрежьях Днепра не на шутку встревожили обеспокоенную государственными неурядицами шляхту.
Прибывший с Украины Потоцкий был желанным гостем Конецпольского. Коронный гетман пригласил гостей к обеденному столу, любезно предложив Потоцкому кресло, стоявшее рядом со своим, обложенным подушками. Вишневецкий ради такого торжественного случая велел своему слуге снять с него пояс с оружием.
— Мы, воины, тоже не железные, а живые люди, уважаемые панове. И я приехал сюда отдохнуть, подписав с казаками последнюю ординацию[8]. Своему брату поручил закончить усмирение хлопов на Поднепровье, — снова заговорил Потоцкий.
— Кажется, подписанием соглашения будто бы закончено и усмирение, уважаемый пан польный гетман? — удивленно произнес казначей Лещинский.
— Нет, нам удалось только сломить упорство взбунтовавшихся приднепровских хлопов, уважаемый пан казначей. Усмирение будет продолжаться. Дай-то бог, чтобы мы справились с ними в течение года! — поправил гетман Лещинского.
— По-огодите, панове. Как это — только сломлено?.. Ведь вы уже подписали т-такое соглашение с казачеством! Сам пан Хмельницкий, самый умный, с-способнейший из ка-азаков, подписал эту хар-ртию…
— Уважаемый пан коронный гетман, может быть, нам придется еще и не одну хартию подписывать! Этот возвеличенный королем писарь Хмельницкий действительно подписал ординацию. Но, подписывая ее, смотрел волком. Я вынужден был отстранить его от должности войскового писаря.
Удивленный Конецпольский пригубил бокал и поставил его на стол. Ведь он нездоров! А может быть, рисуется перед гостями, особенно перед польным гетманом? Потоцкий не последовал его примеру. Он отдавал должное этому божественному напитку.
— Пан Нико-олай может еще и о-отменить свое решение в отношении Хмельницкого! Очевидно, сможет? — с ударением произнес Конецпольский.
— О нет, уважаемый пан коронный! Этот хлоп и сам не возражал, чтобы его направили в Чигиринский казачий полк.
— По-олковником или писарем?
— Я назначил Хмельницкого сотником вместо Сидора Пешты. А этого способного и преданного нам казака назначил полковым, есаулом! Писарем у чигиринских казаков и впредь будет пан Чаплинский, ваша милость пан Станислав…
Какое-то мгновение Конецпольский как будто бы не понимал Потоцкого. Зазвенел бокал, случайно задетый рукой коронного гетмана. А он только свел на переносице густые с проседью брови, стараясь уяснить себе мотивы отстранения Хмельницкого, которыми руководствовалась несогласная с ним знатная шляхта и принадлежавший к ней польный гетман. Эти действия Потоцкого задевали честь коронного гетмана, который посоветовал королю назначить Хмельницкого писарем реестрового казачества. Он окинул взглядом сидевших за столом гостей. Казначей любезно улыбнулся канцлеру и тут же склонился над тарелкой.