— Да, за нашу крепкую дружбу! — произнес Богдан, подумав, как кстати подошел к нему друг незабываемых юношеских лет! Тотчас улетели куда-то тревожные мысли, сверлившие пьянеющий мозг.
Слуги следили за тем, чтобы бокалы не стояли пустыми.
— Пустой бокал не вдохновляет, а огорчает гостей, — напоминал коронный гетман маршалку обеда.
И бокалы друзей не стояли пустыми, слуги тут же наполняли их, старательно выполняя приказ гетмана. А за столами шумели подвыпившие гости.
— Давай-ка чокнемся с хозяином! — предложил охмелевший Хмелевский. — Коронный гетман всегда был высокого мнения о тебе. Иногда ставил тебя в пример своему сыну.
— Это уже нехорошо поступает пан коронный гетман! Так дразнят пса, лаская другого. Но простим ему этот непедагогичный поступок, настраивающий против меня Александра. А ведь верно, пошли, Стась! Ты первым провозгласишь наш тост.
Двое друзей с красными бокалами в протянутых руках подошли к коронному гетману. Искрилось вино, капая на пол прозрачными каплями, как чистые слезы счастливой новобрачной. Некоторые гости поняли намерение немного подвыпивших полковников. Постепенно стали утихать пьяные голоса.
— Виват вельможному пану гетману! — вдруг выкрикнул Адам Кисель, заискивая перед Конецпольским.
Коронный гетман тоже разгадал замысел полковников и довольно улыбнулся. Это льстило ему. Он поднял прозрачно-золотистый хрустальный бокал и немного отошел от кресла. Как завороженный глядел на подходивших к нему двух статных полковников.
— Когда мы были на Дунае, воинственные чехи говорили нам: «Наздар!»[9] Сердечно поздравляем ясновельможного пана Станислава, нашего уважаемого коронного гетмана, — начал Хмелевский, подыскивая слова.
— Прославленному хозяину, государственному кормчему политики Речи Посполитой мы, слуги и друзья, желаем еще больших успехов в этом нелегком труде! — с подъемом завершил Богдан приветственный тост.
Под гром аплодисментов полковники низко поклонились гетману, как молодые из-под венца, поднимая над головой бокалы. Когда гетман подошел к ним со своим золотистым бокалом, полковники с двух сторон одновременно ударили о него своим. Гости замерли. Рука гетмана дрогнула от переполнявших его чувств. А Богдан застыл, как перед решающим прыжком. Казалось, что гетман вот-вот упадет от волнения. Настороженность полковника была замечена хозяином, довольным вниманием уважаемого гостя.
И одновременно три руки бесстрашных воинов поднесли бокалы к губам.
Казалось, что до сих пор трехголосый звон хрустальных бокалов звучал в воздухе. Его поддержал и заглушил звон бокалов многочисленных гостей.