Во всяком случае, это было интересное и веселое путешествие, движимое ненасытной алчностью, окрыленное мечтами о наживе и крупными надеждами. Пока добыча еще не была в руках, страсти не разгорелись, хищники только нюхали воздух и изучали друг друга, чтобы в решительный момент вцепиться друг другу в горло. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы незадолго до конца плаванья в крупную игру не вмешалась сама природа.
Океан вдруг затаил дыхание. Паруса безжизненно повисли, воздух стал невыносимо знойным и душным.
Белые люди с трудом могли дышать. Давление воздуха предвещало приближение тропической грозы, и капитан Мобс, не раз на своем веку видавший такие вещи, тревожно шепнул Мелвилю, что надвигается настоящий ураган и надо быть готовым ко всему.
— Что это значит — быть готовым ко всему? — начал нервничать Мелвиль. — Ведь не думаете же вы, что с «Сигаллом» может что-нибудь случиться? Я полагаю, корабль настолько прочен, что никакая буря ничего с ним не сделает.
— По-моему, нет на свете такого корабля, которого не мог бы осилить ураган, — ответил Мобс. — Все зависит от фортуны. Не возражает ли мистер Мелвиль, если я, на всякий случай, заготовлю бутылку с сообщением о нашем положении? В случае, если нам не удастся осуществить свой замысел, пусть, по крайней мере, другие узнают, где находится Ригонда.
— Мистер Мобс, неужели наше положение в самом деле так опасно? — побледнел Мелвиль.
— Всякое может случиться. Я не говорю, что непременно произойдет самое худшее, но и не ручаюсь за то, что оно не произойдет.
Мелвилю вдруг стало страшно, и он пожалел, что из.коммерческих расчетов променял надежное, удобное бюро на суше на эту хрупкую, подверженную всевозможным превратностям моря посудину, на которой в минуту опасности негде даже укрыться.
— Действуйте, капитан, как находите нужным, — с дрожью в голосе сказал шеф пароходства, хотя он изо всех сил и старался скрыть свое волнение. — Но в первую очередь не забудьте принять все меры для обеспечения нашей безопасности.
Потными пальцами написал Мобс записку, где сообщал координаты Ригонды и местные приметы, потом кратко обрисовал положение корабля. Этот документ — завещание «Сигалла» — он вложил в большой желтый глиняный кувшин из-под джина, который можно было скорее заметить в волнах, чем стеклянную бутылку.
Незадолго до захода солнца началась великая оргия природы. Редкие паруса, еще оставленные Мобсом на корабле, сорвало первым же порывом бури. Словно преследуемая птица, метался «Сигалл» по океану, то взлетая на гребни волн, то исчезая в водных провалах шириною в несколько километров. Надвинулась черная непроглядная тьма. Море норовило вздыбить свои веды под самое небо. Острым клинком проникал ветер в каждую щель, раскалывал, раздирал, рвал на куски. Один из первых валов увлек в пучину спасательные шлюпки «Сигалла». Потом пошатнулась фок-мачта. Будто ударами гигантского молота, всплески волн вышибли крышки люков, разбили двери матросского кубрика и затопили небольшое помещение до половины. Нескольких человек уже недосчитывалось на палубе. Эрик Свенсон погиб на мостике, запутавшись в канатах, куда его отбросил водяной вал, оторвав руки от рулевого колеса. И может быть, в тот самый час, когда в дождевой мгле неизвестный пароход расколол «Нимфу» на две части, китобойное судно «Сигалл» далеко на юге превратилось в груду обломков. Волны до тех пор бросали и швыряли его, пока не перевернули вверх килем. Теперь он напоминал огромного куцего кита. Подобно чудовищному спинному плавнику, маячил над водою киль корабля. В ночной темени, среди завываний бури и грохота волн предсмертные вопли нескольких человек потонули, словно писк комара в дремучем лесу.